Александр Лаптев - Провокация

У меня никак не брался интеграл (квадрат переменной со знаком минус в показатели экспоненты), пока я не догадался посмотреть таблицу Двайта и не обнаружил его там как неберущийся, - пришлось раскладывать экспоненту в ряд Тейлора, затем интегрировать почленно и считать бесконечную сумму членов; Александр же до позднего вечера сидел в лаборатории, ему, очевидно, там было приятнее, чем на моей кухне. Но потом стало что-то неуловимо меняться. Я говорю о своей семье. Первый звонок для меня прозвенел где-то через месяц - в феврале. На дворе стоял ужасный холод, мела поземка, ветер ломился в окно. Я, как всегда, работал в спальне, что-то там писал, вдруг заходит жена - в норковой шубе, в такой же шапке и в сапогах; она и говорит: - Милый, мы пошли! Я гляжу на хронометр - седьмой час. За окном - пурга, сплошная ночь. Ничего не могу понять. Спрашиваю: - Куда это? А она: - В театр! Александр меня пригласил. Женитьба Гоголя. Николай Васильича. - Какая женитьба? Какой Гоголь? У меня защита на носу! - возопил я. Но тут до меня дошло. - Так ты с этим собралась?.. - Ну да. А что такого? Ведь он - это ты! Я говорю: - То есть как это? Я - это я! А он - это он. Ты что-то путаешь! Но тут в комнату заглянул сам виновник - в своей драной шапке и в поношенном плаще и, улыбнувшись, произнес: - Чего вы тут спорите? Мне жить-то осталось, а вы спорите... После этих слов мне стало стыдно, и я буркнул: - Да ладно уж, идите, чего там. И они ушли. Я постарался забыть про этот случай, потому что нельзя же сразу держать в голове две проблемы. Уж что-нибудь одно - наука или жена. В тот момент наука была для меня важнее. А через две недели новый сюрприз - пошли втроем на лыжах. И даже не втроем, а вчетвером. Взяли с собой моего Ларса. Я стал протестовать, даже начал с ними проситься, но лыжи-то у меня были одни! Пришлось отказаться, ведь он первый предложил. Я тогда сильно расстроился, хотя и не понимал до конца - отчего. Что-то почувствовалось - грустное, нехорошее, грубое и отчасти зловещее. Работать я в тот день не мог, хотя очень старался, все представлял - как они там - на сверкающем снегу, под ярким, почти весенним солнцем, - барахтаются в сугробах, хохочут, кидаются снежками, и Ларс среди них - заливается счастливым лаем, - какая уж тут работа! Когда они вернулись, я решил поговорить с женой. - Оля, - сказал я ей, - эти дела надо прекратить! - Мы уже легли спать и лежали в темноте, не касаясь друг друга. Я лежал на спине и говорил в потолок. Я был противен сам себе, голос был противен, интонация, сами слова; но надо было что-то делать. - Оля, - шевелил я деревянными губами, - пожалуйста, больше не ходи с ним никуда. А она: - С кем? Я приподнялся на локте и посмотрел в темноте на жену. Меня обуяла внезапная злость, но я сумел взять себя в руки. - Послушай, Оля, - начал я в третий раз, - ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Давай начистоту. Вот я тебе теперь говорю: мне это неприятно! А она: - Что именно? Я тогда подумал... Я подумал, я сам не знаю, что я тогда подумал. Мне вдруг захотелось - впервые в жизни - дать ей по лицу. Я закрыл глаза и медленно набрал в лёгкие воздуха, задержался на несколько секунд и так же медленно выдохнул. "Или меня принимают за идиота, или меня уже ни за кого здесь не принимают." Я лег осторожно на подушку. Сердце сильно колотилось, я знал, что долго теперь не усну. Мне светила еще одна прелестная ночь, когда лежишь и ловишь каждый шорох, и сам боишься пошевелиться; и ты не спишь, и жена не спит, и оба следят друг за другом, и оба притворяются. Я поднялся и нашарил в темноте тапочки, но в этот момент вспомнил, что кухня-то занята! Там этот. Тогда я пошел ва-банк. Я произнёс твердым голосом: - Если это еще раз повторится, я сдам его обратно в Нейроцентр. На следующий же день. Понятно? Приедут на машине и увезут. Так и знай! После этого я отбросил тапки и повалился боком на постель. Жена не ответила. Она тихонько дышала и чего-то там про себя думала. О чем думает женщина, когда мужчина ставит ей ультиматум? Кто бы мне рассказал... Катания на лыжах прекратились. Я кое-как взял себя в руки и продолжил работу. К марту теоретическая часть была закончена, основные выкладки произведены. Я набросал первую редакцию обзорной статьи и составил алгоритм для численного расчета того самого неберущегося интеграла с проклятой квадратичной экспонентой. Составлять программу я не хотел, требовалась помощь профессионала. В институте были ребята - хорошие ребята - которые с удовольствием составили бы мне программу в машинных кодах. Собственно, я и сам мог, но жаль было времени, да это и не принципиально, - ценность диссертации совсем в другом. Итак, однажды вечером я сообщил этому, что завтра иду в институт сам. Сказано это было достаточно веско, так что он даже не пикнул, да и попробовал бы он пикнуть! Наутро я оделся и вышел из дому. В десять часов я был в лаборатории. - Что-то ты бледный сегодня! - сообщил мне завлаб, едва завидев меня. - И небритый, фу!.. - поморщилась лаборантка Людочка. Я провел рукой по подбородку. Действительно. Ну и что? Я и всегда брился через день. Говорят, на Западе это модно... А потом меня вызвал шеф. Когда я зашел к нему в кабинет, он тоже как-то странно посмотрел на меня и выдал: - Саня, ты будто с ринга выскочил! С тобой что? - Да ничего со мной! - воскликнул я. - Со мной все в порядке! Я написал вторую главу диссертации и перехожу к вычислительному эксперименту. В чем проблемы? Как оказалось, никаких проблем не было. Шеф посмотрел мои выкладки и сказал: - Молодец. - Потом подумал и добавил: - Смотри давай, не затягивай. В третьем квартале диссертация должна быть готова. Понял? - Понял, - ответил я и пошел искать Мишу-программиста. Домой я вернулся усталый и злой. Что-то происходило вокруг меня, закручивались невидимые спирали, захлопывались клапаны, отключался звук, пропадал цвет. Я ничего не мог понять. Я был слеп! - не видел очевидного, не хотел видеть! Так не желаем мы замечать собственные недостатки, как бы очевидны они не были. Кому от этого хуже? Ответ известен. Итак, я зашел в квартиру, швырнул дипломат на холодильник, стоявший за недостатком места в прихожей, и сел на полку для обуви. Состояние у меня было, словно я обкурился, или обпился кислого молока. В глазах мутилось, сердце тяжко бухало, не хватало воздуха. Я сидел и ловил ртом кислород. Причина такого состояния была проста: за последний месяц это был мой первый выход на улицу. Я элементарно потерял форму, и вот результат! Я превратился в старика. Молодой - тридцатилетний - старик. Но вдруг до меня донеслось серебристое ржание. Так смеялась моя супруга, когда сильно развеселялась. Я как был, в пальто и в ботинках, так и ввалился в кухню, где рождался здоровый серебристый смех. Что же я вижу? За столом сидит моя супруга. А рядом - этот, кретин, которого я привез на свою голову. Но не это интересно. Интересно то, что находится на столе. А на столе - мать честная! - чего там только нет. Я уж не говорю про колбасы и сыры, шпроты и свежие огурцы, но там стояла баночка с красной икрой, рядом - лучок и масло, был там багровый виноград, желтые бананы, и, главное, - пара бутылок: зеленое шампанское и коричневый коньяк. И кроме этого - букет красных роз в керамической вазе, и ещё коробка дорогих шоколадных конфет. Я от такой наглости обалдел. Стою и думаю - что бы сказануть? А они не растерялись, спрашивают меня: - Ну как там институт, все нормально, стоит? Я отвечаю: - Стоит. А вы тут как, хорошо все у вас, сидите? Они: - Сидим! И действительно - сидят, морды красные, у него в руках сигарета, у нее бокал с шампанским. Она его так красиво держит, с этакой небрежностью, выставив мизинец с накрашенным ногтём, - этак она держала бокалы лет десять назад, когда мы с ней только познакомились и я водил ее для острастки во все рестораны подряд. А еще, я сразу не заметил, - на ней платье было - такое все бархатное, красное, с мягким белым воротником и с глубоким вырезом на груди. Она это платье любила и берегла, и дома никогда не носила. Я отметил про себя этот красноречивый факт, но ничего не сказал. Очень мне было обидно. А они (вот нахалы!) стали мне выпить предлагать. Присоединяйся, говорят, к нам! Я спрашиваю резонно: - К кому это "к нам"? А она: - Ну к нам. К нему и ко мне. А я уже завелся. - Нет вы мне объясните - к кому это "к нам"! Я должен знать, к кому я присоединяюсь. Объясните мне - к кому это - "к нам". Вот тебя (это я жене) тебя я знаю как будто, - ты Оля, моя законная жена. А этого гражданина не припомню. Простите, вы кто такой? Тут они оба поднялись. - Зачем же, - говорят, - ты так? Я им: - Как "так"? - Так - не по людски. - Ах не по-людски! - говорю. - Так вы хотите, чтобы с вами обращались по-людски! Ну тогда я извиняюсь. Тогда другое дело. Выходит, с вами нужно разговаривать по-людски. Тогда оно конечно. Только надо заслужить сперва, чтоб с тобой обращались по-людски! Понимаете меня?.. В общем, черт те чего я бы еще тогда наговорил, но этот, мой двойник, вдруг положил сигарету в пепельницу, встал со стула и вышел из кухни. В прихожей чего-то засуетился, завошкался, напялил на себя мой осенний плащ (он всю зиму в плаще проходил - не отдавать же ему свое единственное зимнее пальто!) и вышел из квартиры, только дверь хлопнула. Супруга моя вдруг побледнела страшно, посмотрела на меня совершенно злыми глазами, поставила со стуком хрустальный фужер, так что чуть ножка не лопнула, и вышла из кухни. Только духами нанесло. Французскими. Вот так произошел у нас первый семейный конфликт, я бы даже выразился сильнее - случился раскол! Мы раньше, конечно же, ссорились, не без этого, но теперь было что-то новое. Принципиально! Вообще, положение сложилось дурацкое. Где ж это видано? Живет в одной квартире семья: он, она, и еще один! Кому это понравится? И главное, пожаловаться никому нельзя. Действительно, что скажешь в такой ситуации? Я, конечно, понимаю свою жену - для нее большой разницы нет - что я, что он. Мы для нее совершенно одинаковы. Но и она меня должна понять - каково мне это чувствовать! Опять же - дочурка. Тот же пес. Оба ластятся к нему как ненормальные, не понимают, что хозяин-то здесь я! А этот здесь временно. Дунь на него, он и рассыпется. Можете представить мое тогдашнее состояние. Попал я в такой капкан, никому не пожелаю. Самое ужасное, что я сам себя обрек на эту пытку. Ведь по условиям процедуры я мог в любое время дня и ночи набрать заветный номер, сказать два слова - и "этого" через пятнадцать минут не стало бы на свете. Это было очень легко сделать, настолько легко, что я иногда видел во сне, как беру в руки телефон и набираю номер, - трубку снимают на том конце, и я даже ничего не успеваю сказать, как слышу: "Едем!" - и весь этот кошмар прекращается, - я хожу по комнатам и ищу его, а его нет нигде, исчез! И в неописуемой тоске сжимается сердце, и хочется куда-нибудь пойти, побежать, забыть про все, исчезнуть, раствориться... Такие странные дела. Все это я должен был терпеть - ради своей несчастной диссертации. Работу необходимо было заканчивать, нужно было переждать всего ничего - пару месяцев - и тогда все образуется (говорил я себе), все придет в норму, кончится эта мука, я снова стану любящим мужем и отцом, мы будем всей семьей ходить в цирк, в театр, на лыжах (куда там еще?).. Но нужно было потерпеть. Совсем чуть-чуть. И я терпел. Надо сказать, что ситуация после этого случая несколько выравнялась. Вернее - определилась. "Этот" замкнулся в себе, старался реже попадаться на глаза, при встрече опускал голову и отодвигался, - в общем, смирился, понял свое настоящее положение в моём доме. А вот жена сделалась какая-то странная. Даже не знаю, как охарактеризовать ее поведение. С одной стороны, прекратились мелочные придирки, всяческие капризы и недовольство; а с другой - я буквально кожей чувствовал отчуждение, возникшую между нами стену. Бывает же такое, - когда ты разговариваешь с человеком, видишь его лицо, слышишь ответы - логичные и взвешенные - и понимаешь в то же время, что человек этот от тебя очень далек, что ему глубоко плевать на все твои проблемы, и эта вежливость и взвешенность только подчеркивает его равнодушие. Я пытался расшевелить жену, даже пригласил однажды в кино, но она так странно посмотрела на меня, что я похолодел. Что это был за взгляд! Боже ты мой, - как иной раз может посмотреть на тебя женщина! И тогда я с головой ушел в работу. Подумал: мужик я или нет? Сколько можно копаться в себе? Плюнь ты (сказал я себе) на все переживания! Мало ли жена дуется. Мало ли - дочка не приходит вечером играть! Мне же лучше! Есть время для работы, освобождается голова для плодотворной научной мысли, садись за стол и пиши! Развивай идеи, доводи их до ума, защищайся, а потом уж занимайся дочкой, и женой, и собакой, и всем остальным. Не все сразу! К середине мая работа в основном была закончена. Вторая глава теоретическая - написана, вычислительный эксперимент проведен. Построены графики, составлены таблицы. Данные рассчетов подтверждали правильность моих посылок, следовательно - верность изначально выдвинутой гипотезы, согласно которой величина выделяемой энергии при фазовых переходах третьего рода определялась, главным образом, обменным взаимодействием, дающим вклад, на порядок превышающий предсказанный ранее и фактически наблюдающийся на опыте. Я был рад, очень рад, что мне удалось объяснить феномен, который не могли объяснить многие учёные лет двадцать, с тех пор, как открыли явление низкотемпературной сверхпроводимости. Как всегда бывает в подобных случаях, феномен этот просто игнорировался, его в упор не замечали, хотя все графики, все данные экспериментов показывали его совершенно отчетливо... Но я, кажется, увлекся, собственно научная сторона проблемы здесь ни к чему. Единственно замечу, что двойнику своему я поручил самую простую часть - провести эксперимент и со всей отчетливостью выделить тот самый феномен, что наблюдался уже давно. Ему нужно было лишь акцентировать его, показать во всей чистоте, зарегистрировать с непреложностью научного факта, обобщить и обработать методами математической статистики. И когда я закончил свою часть работы, то, естественно, спросил его: ну как, дескать, у тебя дела? Мы сидели на кухне и пили чай. Он заварил цейлонский чай и угощал меня, словно бы я пришел к нему в гости. Итак, мы сидели с чашками в руках и я его спросил: - Как твои дела? А он отвечает: - Нормально. Я: - Каковы результаты? - Результаты хорошие. Проведена тысяча замеров. Израсходовано двести литров жидкого гелия на сумму... - Ладно-ладно, это можешь опустить. Что показал эксперимент? - Все отлично. Выделен вклад обменной анизотропии, как и должно было быть. А ты что, сомневался? - За все время разговора он впервые прямо взглянул на меня. - Да нет, - говорю, - не сомневался. Вернее, сомневался, но не в этом. Отхлебнул чай и поставил чашку на стол. - Я вот что хотел узнать статистика готова? - Готова. Произведена проверка по трем критериям: Фишера, Гаусса и Стьюдента, последний - для коэффициентов приближающего полинома. - И как? - Все четко. Степень доверия - Ноль, девять, девять, девять, семь - на интервале в полпроцента. Я чуть не поперхнулся. - Три девятки?! - Да, три девятки, на интервале - ноль-пять. Я не знал что сказать. - Молодец! Не ожидал... Он потупился. - Да я тут не при чем. Как опыт показывает, так и есть. При чем тут я? Это ты молодец. Обратил на это внимание. Теперь-то уж никто не пикнет. Статистика - это сила! Это тот же закон. Я удивляюсь, как мало у нас применяют статистические методы! Собственно, одни физики и пользуются. Ну ещё в технике кое-где. А, скажем, химики, биологи, экономисты, медики так те вообще не имеют представления о математической статистике. - Да, да, да! - кивал я головой. Этот парень озвучивал мои сокровенные мысли. И до чего же он был прав, черт возьми! - А возьмем общественные науки? - Действительно, возьмём общественные науки! - Там же вообще не нюхали математической статистики! Такая важнейшая отрасль, как научное прогнозирование, совершенно не использует критериев доверия, методов правдоподобия, нелинейную экстраполяция с обобщением больших групп; где это всё? Где хваленые методы машинного моделирования? Где они? Где игровые алгоритмы? Где случайный поиск? Где экспертные системы? Где, понимаешь, неформальный подход?.. Мы просидели несколько часов и поговорили очень интересно. Этот мой двойник оказался таким приятным собеседником, что просто удивительно. Он говорил всё, что я держал в голове, он озвучил, сформулировал мои тайные мысли, помог навести порядок в моих собственных воззрениях. Славный парень, такой умный, я как-то не ожидал...Читать дальше