Журнал «Если» - «Если», 2003 № 10

Однако долгая борьба с «Голосами…» что-то заблокировала в Филе. После потока — маленькая струйка: роман о японце, интернированном во время второй мировой войны. «Кузнечик лежит неподвижно» читатели приняли с уважением и недоумением, а затем последовало молчание. Фила парализовала значимость собственной репутации, в то время как его сочинения продолжали размножаться. Фила неожиданно перевели на турецкий и баскский языки, состоялся симпозиум по работам Филипа К. Дика и Эптона Синклера, был поставлен австралийский мини-сериал об интернированном японце, превратившемся в отважного пленника колониальной войны.

Фил не видел своего агента в течение десяти лет. Ему показалось, что Эммет остался таким же невозможно молодым, как и в день их первой встречи: кожа упруга и безупречна, зоркие черные глаза светятся умом, белая шелковая рубашка и тонкий шелковый черный галстук. Он напоминал эстрадного певца пятидесятых годов или наемного убийцу; в шикарном баре с красными кожаными креслами и высоким бокалом сельтерской воды в руках он пытался понять, зачем Фил хочет встретиться с президентом.

— Я занимаюсь историей с пиратством, — сказал Эммет Филу. — У тебя нет никаких оснований для тревоги. Что касается этого, — он коснулся миниатюрным указательным пальцем лежащей на столе замусоленной книги, — не беспокойся. Мои люди день и ночь занимаются решением данной проблемы, — в голосе Эммета появилась мрачная угроза. — Идиоты, виновные в случившемся, горько пожалеют о своей глупости, уж поверь мне.

— Сначала я думал, что все дело в книге, — сказал Фил. Он сильно потел, в красных креслах было уютно, но жарко, как в перчатке или коконе. — Но теперь я не уверен…

— Ты взволнован, и я прекрасно тебя понимаю. Такая беспардонная кража любого вывела бы из равновесия. К тому же ты опять занимался самолечением. К чему эти огромные дозы витаминов?

— В витаминах нет ничего плохого, — перебил его Фил. — Я сверил дозы с «Психологией сегодня».

— Со статьей о лечении детей, подверженных шизофреническим видениям, — проворчал Эммет. — Я знаю. Стоит ли удивляться, что ты в такой плохой форме. Насколько мне известно, на прошлой неделе ты позвонил в полицию и попросил, чтобы тебя арестовали, поскольку ты стал… да, вспомнил — машиной с дурными мыслями.

Фила ошеломила полнота информации, которой владел Эммет.

— Похоже, тебе рассказал Майк, — заметил Фил.

Майк, его шофер, выполнял всю мелкую работу по дому. Его спартанская квартирка находилась над трехдверным гаражом Фила.

— Конечно, — не стал спорить Эммет. — Мы с Майком принимаем твои интересы близко к сердцу. Ты должен нам верить, Фил. А ты уехал, даже не предупредив его о целях своей поездки. Мне было бы очень нелегко тебя отыскать, если бы я случайно не оказался по делам в Вашингтоне.

— Мне не нужна помощь, — отрезал Фил. — Я прекрасно знаю, что делаю.

Но на самом деле он ни в чем не был уверен. Когда свет озарил его, он знал лишь, что в его жизни происходит что-то не то. Он должен ее изменить. Он исправил первое, что ему пришло в голову, но теперь начал сомневаться в правильности своих действий.

«Может быть, я пошел по ложному пути и преследую совсем не тех врагов. Может быть, — с тоской подумал Фил, — я совершаю еще более серьезные ошибки, сражаюсь не с теми».

Эммет, отличавшийся удивительной понятливостью, сразу же ощутил неуверенность Фила.

— Ты знаешь, что делаешь? — переспросил он. — Боже мой, я рад, что хотя бы один из нас может этим похвастаться, ведь нам обоим потребуется помощь, чтобы выбраться из неприятностей. Ну давай, рассказывай про письмо.

Фил принялся неохотно объяснять. Эммет с мрачным видом выслушал его и ответил:

— Ну, полагаю, это можно исправить.

— Я подумал, что если добьюсь аудиенции у президента, то смогу многое изменить, — сказал Фил.

Мартини, которое он глотал, странным образом смешивалось с мартини, выпитым в течение полета, а также таблетками риталина, принятыми в аэропорту. И сейчас ему казалось, что он продолжает лететь, сидя в уютном красном кресле.

— Ты должен успокоиться, Фил, — заклинал Эммет. Огонек свечи отразился в его темных глазах, когда он наклонился вперед. Они похожи на драгоценные камни, подумал Фил, с множеством микроскопических граней. — Тебе скоро стукнет пятьдесят, ты стал жертвой кризиса среднего возраста. Ты барахтаешься, хватаешься за все подряд. Будет гораздо лучше, если ты полностью мне доверишься… И не следует смешивать риталин и метедрин, ты же знаешь, что их нельзя принимать одновременно.