Ольга Ларионова - Лабиринт для троглодитов

Что это я - "вашему"? Все они тут теперь мои... Она подняла на него глаза - прямо, только прямо:

- Да мне просто страшно, Вуковуд...

Он тянул чай, держа кружку обеими ладонями, как медвежонок. Собственно, ему и отвечать было нечего, он просто не засыпал, хотя ему-то это надо было больше всех лекарств, потому что иначе она осталась бы одна со всеми своими страхами.

- А что вы все зовете меня Вуковудом? - неожиданно спросил он.

- Привыкла. На Степухе ведь о вас легенды ходят.

- Где, где?

- На Тамерлане, - поправилась девушка. Одна бровь удивленно приподнялась - словно на то, чтобы поднять обе, у него не хватило сил:

- И какой же момент моей биографии показался обитателям Тамерланы столь легендарным?

- Ишь как скромно, - проговорила Варвара, присаживаясь на пол у его ног и дотягиваясь до второй кружки с чаем. - У вас что, вся жизнь состояла из таких пламенно-дымящихся эпизодов вроде шашлыка на шампуре? На Тамерлане рассказывали про то, как вы обуздывали Золотые Ворота. А что, было еще что-то героическое?

- Это вы молодец, что не даете мне заснуть... Вроде маленького козленка, который бодается тупыми рожками... Героического вообще-то было мало, вот как здесь, - больше всяких несуразиц... Безвыходных лабиринтов.

- Безвыходных лабиринтов не бывает, - твердо сказала Варвара. - Потому что тогда они называются по-другому.

- Так и вообще не бывает ничего безвыходного. Так говорят, когда имеется ограниченное число решений и каждое - хуже некуда. Так и у меня с самого начала и до сего момента.

- Это когда вас, совсем маленького, отправили с Земли?

- Если бы с Земли! С Ван-Джуды. Мама... в общем, с мамой произошло несчастье. Отец решил отослать меня к своей сестре, благо у нее уже была двойня чуть постарше. Да и командиром на "пюсике" была женщина, лету недели две... Стартовали. А на одном из промежуточных буев нас сбила нефиксируемая масса. Тоже легенды, может, слыхали? Чтобы уйти в подпространство, корабль должен отойти от буйка, где он заправлялся, и вообще очутиться подальше от источников гравитационного поля. Мы отошли, включились в режим перехода, и тут приборы показали приближение какой-то массы.

Варвара припомнила свои в высшей степени тягостные впечатления после сигнала "режим субпространственного перехода". Единственная радость - что все это происходило достаточно быстро. Когда же их успели сбить?

- И вы упали обратно на Ван-Джуду? - спросила она.

- О ч-черные небеса Вселенной! Да как мы могли на нее упасть? Конечно нет. Сбили - это вышибли из режима. Так что в следующей зоне мы выскочили из субпространства не рядом с буем, а где-то в шести световых годах от него.

Она знала, что это - самое страшное, что может приключиться во время полета. Так вот и появляются космические "летучие голландцы".

- Ну, разумеется, у нас были трехгодичные запасы - с расчетом на анабиозные камеры. Но нашему сигналу SOS предстояло добираться до ретранслятора вдвое дольше, и к тому же мне было всего несколько месяцев, а на таких малышей анабиозная камера не рассчитана... Вот это и называется безвыходной ситуацией, когда надо продержаться вдвое дольше, чем идет сам сигнал.

- А потом еще искать вас...

- Ну, это уже проблема двух-трех недель - мы же точно указывали свои координаты. Подгреб бы спасатель с двойными энергобаками... Да он в конце концов и подгреб. Не в том дело...

И по тому, как он запинался. Варвара вдруг поняла, что Вуковуд очень редко - а может, и никогда - рассказывает свою историю.

- Не надо больше, - сказала она.

- Да что там... Короче, она осталась со мной, а остальных уложила в анабиоз. И долго-долго считала... А когда просчитала все в триста тридцать третий раз, то отключила питание от общей камеры. И стала меня растить. Я помню, что мы очень весело с ней играли - собственно говоря, нам больше и делать было нечего. А когда я засыпал, она опять считала. Под конец она стала говорить со мной на своем родном, старинном языке, и называла меня Джоном, а не Иваном, и говорила, что как-нибудь я усну, а меня разбудят незнакомые люди. Обязательно разбудят - так и звала меня: Вуки, пробужденный... А когда мне исполнилось четыре с половиной, она и меня уложила в камеру. Два года я проспал, чуть ли не день в день. И разбудили.

- А... она?

- А она сосчитала точно, чтобы хватило мне одному. С тех пор я боюсь снотворного, да и на Большой Земле мне как-то неуютно... Шумно, многолюдно.

- А летать не боитесь?

- Да как-то нет...

Сейчас вернутся наши и станет шумно и многолюдно. А если не вернутся? Если так же, как эти...