Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)

Близкий треск валежника привлек внимание обоих. Влада не могла видеть, что делается в стороне от дерева, но Подлец не сдвинулся с места, только повернул голову навстречу звукам. Мгновением позже, возле челнока крутились и порыкивали уже двое "минирексов". Твари потерлись носами, будто здороваясь, и вдруг, без всякого перехода, один из хищников высоко подпрыгнул, пытаясь достать человека.

Влада отпрянула, поджав ноги, и едва не свалилась с ветки. Вытянутые крокодильи челюсти оглушительно щелкнули в нескольких сантиметрах от ботинок. Горящие ненавистью глаза, казалось, ударили, оставив в душе смятение и страх.

Влада перебралась выше. Ее злило, что нельзя было понять: атаковал Подлец или его приятель? Этот вопрос почему-то казался важным.

А потом ее начало трясти. Владе сделалось дурно. В обступившей со всех сторон зелени стало душно и тесно. Ей нужен был воздух. Много воздуха. И небо…

Тряхнув светлыми кудрями, она двинулась вверх. Нижние ветки укрыли и грунт, припорошенный редкими пятнами кустов, и хищников, напугавших человека, и челнок, потерпевший аварию на недавно открытой планете "Блондинка".

Голубые лоскуты, простреливающие подсвеченную солнцем зелень, не принесли радости. За десять минут подъема Влада успела привыкнуть к теням среднего яруса, к бликам желтого и коричневого… и к одиночеству. Близкая синева почему-то тревожила. Нападение хищников включило инстинкты, придавленные до поры цивилизованной жизнью. И теперь они пробуждались, возвращая сознанию бдительность, а чувствам — остроту.

Влада поднялась еще на метр к небу, еще на полметра… и остановилась, прильнув к гладкому, пахнущему смолой стволу.

"Запах! — подумала она. — Все дело в запахе!"

Вместо свежего дыхания близкого неба, верхний ярус полнился сладковатым запахом падали. Он-то и был источником тревоги. Зловоние заставило человека держаться настороже.

Приподнявшись на следующую ветку, Влада обратила внимание на листья, движения которых запаздывали от неверных порывов слабого ветра. Эти листья заметно отличались от тех, которые она видела внизу. Те были плоскими, с ярко-коричневыми прожилками по всей поверхности. А эти больше походили на чаши: заметно вогнутые, с розовой паутинкой по краям.

"Похожи на цветы, — подумала Влада, — или на медуз в глубине моря".

Она коснулась "паутинки" ближайшего листа и взвизгнула от боли. На подушечке пальца осталась бледно-розовая полоса омертвевшей, как после ожога, плоти. Цветы развернулись к ней и застыли, перестав гнуться и трепетать под порывами ветра. А голые прутья — длинные жерди, которыми оканчивались ветки, — беспокойно зашевелились и развернулись внутрь кроны, потянулись к ней, к Владе.

Она отступила. Спустилась на одну ветку, потом на другую.

Это спасло ей жизнь.

С оглушительным треском с неба упало чудовище.

Мощные "руки" на концах огромных крыльев легко отшвырнули в сторону прутья. Не замечая жалящих огнем "листьев", тварь целеустремленно ломилась сквозь ветки к человеку. А тот, оступаясь, соскальзывал все ниже, спасаясь от напасти…

Владу привел в чувство торжествующий рык снизу. Сосредоточившись на противнике сверху, она совершенно забыла о минирексах.

Всхлипнув, метнулась в сторону. Отчаяние позволило исполнить этот трюк так быстро, что верхний нападающий, не успев отреагировать, с шумом свалился на головы нижних. Агрессоры сплелись в плотный ком когтей, челюстей и ненависти. Джунгли наполнились сдержанным рычанием рвущих друг друга в куски хищников. Спустя мгновение, раздался оглушительный визг, быстро переходящий в беспомощный хрип… потом еще один заходящийся воем визг оборвался стремительно и вдруг.

Вместе с нахлынувшей тишиной пришла адская боль, тупыми ножницами стиснувшая шею. Влада замычала и схватилась за горло. Боль не отпускала, напротив, усилилась. Влада задыхалась, в глазах темнело… и неожиданно все кончилось, оборвалось.

Боль исчезла, будто ничего и не было.

Влада сипло закашлялась.

Тишина.

Она смахнула влагу с лица, вытерла ладонь о брюки. На штанине, измазанной чем-то желтым, осталась широкая темная полоса. Пот? Или слезы? Сердце колотилось о ребра, легкие с неприятным посвистом прокачивали воздух. Владе казалось, что весь огромный лес, подозрительный и враждебный, прислушивается к ней одной, такой маленькой и слабой…

Прошла вечность, прежде чем дыхание выровнялось, а сердце унялось. Обнаружив, что все еще стоит на коленях, скорчившись в три погибели, Влада решительно выпрямилась. Мир вздрогнул, природа будто очнулась, ожила. Потянул слабый ветерок, где-то неподалеку тяжело ухнуло, мудреным зигзагом пролетела большая красная бабочка, тараня листья и нежные веточки.