Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)

По-видимому, парень во всех подробностях увидел злополучный арбуз после падения, потому что быстро ответил:

— Да, — и покосился на злобную пульсацию сингулярности. — А почему эта штука не взрывается?

Я был счастлив от его наглости.

— Я беру тебя в ученики. Обращаться ко мне будешь "друг". Это понятно?

— Да.

— Теперь этого недостаточно!

— Да, Друг.

— Прекрасно. На время тебе придётся оставить эту шутиху, — я задул уравнения, и они сверкающей пудрой втянулись в сингулярность. — Мы займёмся важной работой…

— Друг?

Поскольку это был его первый вопрос, я благосклонно кивнул.

— Если можно… — он замялся. — Друг, один вопрос?

— Давай-давай, — подбодрил я его. — За один вопрос ничего не будет.

— Что это за функции, и зачем растяжки?

— Функции? Добро и зло, конечно. Первого всегда должно быть больше, при всей кажущейся симметрии. И трогать это условие нельзя. А растяжки… — я задумался, — это как проверка на зрелость.

— Какая проверка, Друг? — от любопытства он даже вытянулся, стоя на цыпочках, что в условиях "до начала всего" сделать было очень непросто. — Не понимаю.

— Чувство меры, конечно, — устало ответил я. — Создавай мир, владей миром, управляй… делай что хочешь. Но добра должно быть больше.

— Но как их отличить? — изумился мой неофит. — Что хорошо одному, смерть миллионам!

Это был третий вопрос. Слишком много для первого раза. Поэтому я не ответил. Но то, что мой чертёнок охладел к антигравитации, сингулярности и прочим детским забавам, изрядно грело самолюбие.

Мой ученик! Помощник. Настоящий. Выстраданный!

Теперь будет с кем заниматься взрослыми проблемами. Как отделить добро от зла, например…

Чудовище сидело на задних лапах, а передними выдергивало провода из-под капота силового отсека. Носовая часть челнока была смята в гармошку: обшивка местами порвана, сквозь широкие щели разрывов тускло отсвечивали узлы механизмов.

Оценить степень ущерба со среднего яруса веток, куда Влада забралась, спасаясь от хищника, не представлялось возможным, но спуститься ниже она не рисковала, — атакуя, тварь показала невероятную ловкость. Только чудом Влада могла объяснить, каким образом сумела так быстро вскарабкаться на дерево.

Она огляделась: гладкие, белесые стволы и ветки, поросшие тускло-желтым мхом, зеленая, неподвижная листва, надежно скрывающая небо. Безветрие и покой. Запах растений, — лимонный, с заметной примесью ванили, — все уверенней теснила вонь горелого машинного масла. По-видимому, при ударе о грунт разорвало поддон генератора, а возгорание потушила автоматика. Разумеется, "потушила". В противном случае, на месте изуродованного челнока наблюдалась бы только воронка. Глубокая, с курящимися сизым дымком стенками… Влада вздрогнула. При таком исходе аварии вести наблюдения было бы некому — полторы тонны пластиковой взрывчатки превратили бы гектар леса в стихийный лесоповал. От пилота вряд ли бы что-то осталось. От твари, терзающей медные кишки челнока — тоже.

Было удивительно тихо. Только скрип пластика под когтями и недовольное ворчание животного: клеммы к аккумулятору были прикручены надежно, а сам двужильный кабель оказался достаточно прочным на разрыв…

"Вот подлец!" — обреченно подумала Влада о твари.

По истерическим воплям, донесшимся снизу, она поняла, что "подлец" изменил тактику, — сообразив, что на силу кабель из-под капота не выдернуть, чудовище перекусило его.

"Батарея цела, — с мрачным удовлетворением подумала Влада, — может, теперь тварь оставит меня в покое и отправится по своим делам?"

Она спустилась ниже, надеясь понять намерения противника.

Но уходить Подлец не собирался. Напротив, внимательно разглядывал обрывки кабеля, и поочередно подносил к пасти то один конец, то другой. Через минуту чудовище отбросило один обрывок, сосредоточив внимание на другом, который шел от аккумулятора.

Складывалось впечатление, что электрические разряды доставляли твари удовольствие. При каждом ударе током чудовище подпрыгивало, оглашало окрестность негодующими воплями, а после, успокоившись, вновь совало оголенные концы в пасть.

"Будто мальчишка, пробующий на язык клеммы батарейки, — недовольно подумала Влада. — Негодяй!"

Подлец и негодяй поднял голову и заглянул Владе в глаза. Алчность и злоба читалась в его взгляде. А еще укор. За то, что человек не позволил себя съесть.

Тварь была точной копией тираннозавра Рекс, только в карликовом исполнении. Впрочем, "карлик" заметно превосходил Владу и по росту, и по весу…