Николай Чадович - Администрация леса

Обрез в его руках с хрустом развалился. Картонные трубки и обрывки тонированной под вороненую сталь фольги полетели в мусорную корзину, а искусно вылепленный из хлебного мякиша приклад — через форточку на соседнюю крышу, где, утробно воркуя, прогуливались жирные городские голуби.

— Куда прикажете идти теперь? Все без исключения ваши коллеги были настолько любезны, что никогда не забывали подсказать мне номер следующего кабинета… Ах, вы не желаете со мной говорить! У вас временное нарушение речи! Ничего, спрошу у швейцара. Счастливо оставаться!

Мальчик ожидал его, сидя на корточках напротив двери.

— Ну как, папа? — спросил он. — Дядя разрешил нам идти в лес? Он больше на нас не сердится?

— Что ты! Дядя просто в восторге!

— Ну и желание у вас! — Старший советник отдела контроля лояльности даже присвистнул. — Лицензия! Суточная! В такую пору года! Да еще в самый лучший лес! Я бы от такого и сам не отказался бы!

— Я восемь лет ожидал очереди.

— Другие и побольше ожидают.

— Может быть. Но сейчас подошла именно моя очередь, а не чья-то еще. Вот мои бумаги. С ними я побывал уже в трех кабинетах. Как видите, пока никто ничего не имеет против. Думаю, и вы не будете возражать.

— Возражать — моя обязанность. Иначе зачем бы я здесь сидел. Лес — наше богатство. Его нужно беречь. От всего на свете. Особенно от проникновения всяких злонамеренных элементов.

— Смею вас заверить, я к ним не отношусь.

— Это слова. Мне их мало. Я должен быть уверен в вашей полной и безусловной лояльности. А доказать ее — дело не простое. — Советник встал и, заложив руки за спину, подошел к окну. — Очень не простое! — повторил он, задумчиво глядя куда-то в мутную даль.

Умное и красивое лицо советника хранило следы всех без исключения человеческих пороков, а серебристо-голубой элегантный костюм, галстук бабочкой и ослепительные манжеты свидетельствовали о вполне определенной жизненной позиции, явно не обеспечиваемой скромным чиновничьим заработком. В углу кабинета беззвучно мерцал телевизионный экран, на письменном столе стояли рядышком: лампа-рефлектор — одна из тех, с помощью которых герои криминальных фильмов разоблачают фальшивомонетчиков и шпионов, и тяжелая хрустальная пепельница, составлявшая как бы единое целое с вычурной газовой зажигалкой.

— Простое или не простое, но я своего добьюсь, — без нажима сказал отец. — У вас просто не найдется повода отказать мне.

Он прекрасно понял весьма прозрачный намек советника, но все же решил повременить со взяткой, надеясь выиграть предстоящий бой малой кровью и тем самым сберечь на будущее один из самых главных своих козырей.

— Вы так в этом уверены? — советник едва заметно улыбнулся.

— Абсолютно.

— Тогда начнем с самого простого. Вы член общества друзей леса?

— Да. Вот удостоверение.

— Оно не просрочено?

— Действительно по первое января следующего года.

— Взносы уплачены?

— Конечно. Вот гербовые марки.

— В мероприятиях общества участвуете?

— Ни одного не пропустил. Вот справка.

— С печатью и подписью?

— С печатью и подписью.

— Характеристика от регионального секретариата общества имеется?

— Имеется.

— Заверенная нотариусом?

— Заверена.

— И фотографии приложены?

— Приложены.

— Анфас и профиль?

— Анфас и профиль.

— А сколько штук?

— По шестнадцать каждого вида, как и положено.

— Браконьеры и порубщики среди родственников есть?

— Нет.

— А среди друзей и знакомых?

— Тоже нет.

— Будем проверять.

— Зачем? Вот справка вашего регионального агента.

— В Администрации рек и озер состояли?

— Не состоял.

— В Администрации недр и карьеров?

— Никогда.

— Учтите, если окажется, что вы хотя бы однажды имели контакты с этими подлецами, леса вам не видать как собственных ушей.

— Учту.

— Собрания общества посещаете регулярно?

— Регулярно. Вот учетный листок с отметками.

— А за текущий месяц?

— Собрания у нас всегда двадцатого числа. А сегодня только тринадцатое.

— Ничего не знаю. Вот после двадцатого и приходите.

— Так ведь сезон уже закончится!

— Ну и что? Будет еще осенний сезон. И летний сезон следующего года.

Довольный собой, советник развалился в кресле и ласково воззрился на отца. Тот тяжело вздохнул и полез в свою необъятную папку.

— Не сочтите за оскорбление… Маленький подарок… Исключительно из чувства глубокого уважения…

Советник со снисходительной улыбкой приподнял вверх ладонь, как бы предлагая обойтись без лишних слов. Тут же у телевизора вдруг прорезался звук, рефлектор вспыхнул ядовито-желтым светом, и над зажигалкой взметнулось голубоватое пламя.