Андрей Федосеенко - Искатель. 2009. Выпуск №2

Рябинин позвонил Леденцову и предложил встретиться. Майор согласился, готовый мгновенно вскочить в машину. Но Рябинину еще нужно зайти к прокурору…

Юрий Александрович встретил следователя неопределенной улыбкой. Рябинин на всякий случай тоже улыбнулся, разумеется, улыбкой определенной.

— Сергей Георгиевич, два вопроса… Хочу просить вас, как самого опытного работника, написать статью для религиозного журнала.

— О божьей каре?

— О Комиссии по правам заключенных.

— Не возьмусь, Юрий Александрович.

— Почему? — удивился прокурор мгновенности ответа.

— Потому что суд лишил их самых главных прав.

— Нет, Сергей Георгиевич, суд лишил их только свободы.

— А что такое «лишить свободы»? Нельзя ни передвигаться по стране, ни жить с семьей, ни иметь своего дома, ни иметь работы…

— А условия содержания в заключении разве не относятся к правам человека?

— Это правила содержания, соблюдать которые надо заставить администрацию.

Рябинин все это произнес так скоро, что казалось, не сказал, а выдохнул. Прокурор ответно вздохнул. Но следователь добавил, словно забыл поставить точку:

— Комиссия по правам заключенных… Юрий Александрович, а где Комиссия по правам потерпевших?

— Потерпевших опекают иные государственные структуры.

— Ага, опекают. В соседнем РУВД капитан заикается — попал под взрыв брошенной гранаты…

— Его пожалели и не уволили, хотя он и заикается.

— Потерпевшая Смолина, которую изнасиловали, теперь страдает психическим заболеванием…

— Да, бывает…

— А директор мебельной фабрики, которого завезли в лес, привязали к дереву и пытали? Он до сих пор в коме…

За двадцать лет работы следователем Рябинин научился различать оттенки лиц. Не выражения, что нетрудно: злость, обида, радость… А именно оттенки, почти невидимые глазу, как цветочная пыльца. На лицо прокурора легло что-то похожее на недоумение, с которым он не знал, что делать. Как и с цветочной пыльцой — не тряпкой же стирать?

— Сергей Георгиевич, неужели вы не знаете, что наказание гуманизируется? Преступники будут отбывать срок не в камерах, а на своей квартире.

— И не сбегут?

— У каждого на руке или ноге браслет, который через спутник передает местонахождение преступника. Не сбежать. Россия тоже закупила партию этих браслетов.

— Пропьют.

— Что пропьют?

— Эти браслеты.

— Сергей Георгиевич, плохого вы мнения о людях.

— О народе нужно знать правду.

Юрий Александрович догадался: Рябинин намекал не столько на молодость прокурора, сколько на отсутствие следственного опыта. Но намеком не обошлось:

— Юрий Александрович, а не стыдно?

— Что стыдно?

— Закупать браслеты д ля заключенных.

— Деньги дает Евросоюз.

— Юрий Александрович, а не прикупить ли в США гарнитур электрических стульев?

— Смертной казни у нас нет, — ответил прокурор с неожиданной суровостью.

В начале разговора он сказал, что у него к следователю два вопроса. Рябинину показалось, что после обсуждения первого вопроса нужда во втором отпала. Нет, не отпала.

— Сергей Георгиевич, поступила жалоба от гражданина Коловратского Генриха Яковлевича. Жалуется как раз на то, что вы нарушаете права человека.

— Каким же образом?

— Вы заявили, что дело о мумии прекращено. Но допросили его гражданскую жену, за ним установлена слежка, ходят опера…

— Хотел прекратить, но позже; открываются новые обстоятельства.

— Сергей Георгиевич, все у вас поперек, как в частной лавке. Хотел, похоже…

— Зато у вас все вдоль.

— Дело гражданина Коловратского положить мне на стол.

Рябинин злости воли не давал: если на следственной работе

давать ей волю, то она задушит. Но тут злоба одолела его волю:

— Да этот гражданин Коловратский из отца своей гражданской жены сделал мумию!

У оперов бывало всякое, но иногда случались прямо-таки артефакты. Коловратский сделал из высохшего старика мумию. Но кого же он похоронил вместо?

Надо туда, в землю, под землю…

Рассказ землекопа Попугалова и новая информация подстегнули уголовный розыск. На второй день Палладьев был уже в фирме «КСИС». В приемной сидел лишь один сотрудник в зеленом халате и шапочке такого же цвета — тот, который вел запись пациентов. Он капитана удивил:

— Узников Петр Фатьянович?

Запомнил. Впрочем, был журнал с записью. Лишь бы не спросил паспорта, но он спросил другое:

— Почему ушли?

— Живот свело. Наверное, испугался встречи с Иваном Архиповичем.