Александр Студитский - Разум Вселенной

Конечно, Всеволод Александрович в свой план наступления на последние непобежденные болезни включал все виды опухолевого перерождения тканей, в том числе и лейкозы. Да, его план не мог не произвести впечатления. Молекулярно-биологические основы терапии космических болезней! Ничего не скажешь, очень эффектно. Но ведь это же пустые слова, лишенные всякого содержания!

Юрий внимательно прочитал статью Брандта, появившуюся в «Медицинской газете», огромную статью, занявшую целую полосу. Он сразу понял, что это не просто программная статья, в которой излагается план исследований в определенном направлении, а полемическое произведение, страстный спор с незримым, но реально существующим противником.

Брандт писал о новой эпохе в исследовании клетки, о переходе от клеточной к молекулярной патологии. Нам теперь известна сокровенная лаборатория клетки, где возникают ее нормальные и патологически измененные белки. Нам известны... Словом, дальше шел рассказ о синтезе белка и роли нуклеиновых кислот. Самым монументальным достижением биологической науки последних лет является открытие возможности контролировать процессы роста и развития через систему ДНК, в молекулах которой... Отсюда и выдвигаемый нами план широкого фронта исследований по воздействию на течение некоторых заболеваний через систему ДНК... Ну, в общем все это Юрий уже слышал в изложении Штейна. Но с середины статьи тон ее несколько менялся.

«Конечно, — писал Брандт, — не исключаются и другие пути исследования. Атака на проблему непобежденных болезней возможна со многих сторон. Есть, например, точка зрения, согласно которой необходимо изучать и использовать в борьбе с опухолевым перерождением тканей защитные и восстановительные силы организма, не вникая в механизм их действия на молекулярном уровне...» Так начиналось наступление, и Юрий угадывал его цель — разгромить концепции Павла Александровича Панфилова.

Предлагают, например, использовать в борьбе против ракового роста вырабатываемые организмом антитела, противодействующие раковому росту. Но, не говоря уже о гипотетичности представления о специфических противораковых антителах, как можно перенести их на почву клинической практики, от модельных опытов с животными на человека? Говорят, что можно перевивать опухоли человека обезьянам и использовать вырабатываемые организмом обезьян антитела для лечения рака. Но кто может поручиться, что этим путем мы не будем заносить вирусные начала, вызывающие рак, в иммунизируемый организм?

Статья производила впечатление полного разгрома «эмпирических» путей разработки вопросов противолучевой и противораковой защиты.

Юрий внимательно перечитал и статью Панфилова, натолкнувшую Ярослава на опыты с противораковыми антителами. В ней он не нашел тех развернутых планов исследований, которые критиковал Брандт. Очевидно, в своей статье Всеволод Александрович имел в виду какой-то другой документ, может быть, план, представленный Панфиловым непосредственно в Комитет по противолучевой защите.

Из бесед с Ярославом ничего не получалось. Он почти не слушал, что говорил ему Юрий. За последние дни у него вообще стал странный, растерянный вид.

— Решает эксперимент, — говорил он быстро, не глядя на Юрия. — Чего тут спорить? У тебя не вышло, у другого выйдет. А ни у кого не выйдет, значит, надо искать другие пути. Хотя можно было заранее сказать, что ничего не выйдет, потому что переносить закономерность, открытую в опытах с вирусами и микробами, на человека — это чистейший авантюризм.

— Нет, ты погоди, — возмущенно перебивал его Юрий. — Ты пойми, наконец, о чем идет речь. У Андрея — лейкоз. Понятно тебе? Лейкоз! И перед нами не абстрактная задача — искать средства лечения «последних непобежденных болезней», а конкретный случай — безнадежно болен наш товарищ, Андрей.

Лицо Ярослава искажалось страданием.

— Ну, что ты от меня хочешь? — говорил он, взволнованно жестикулируя. — Я делаю все, что могу. И что еще мне будет за мою работу, ты знаешь?

— Надо предложить Всеволоду Александровичу попытаться разработать твой метод для лечения лейкозов.

— Ну что ты говоришь! — возражал с раздражением Ярослав. — Какой это метод? Студенческая работа, на которую никто не обратил никакого внимания. Что я ему предложу? Добывать антитела против лейкозов? Ты же читал, что он пишет о противораковом иммунитете. Нужны горы экспериментов, чтобы заставить его прислушаться.