Андрей Легостаев - Дело о давно забытой пощечине

- Точно, уж в этом-то я могу ручаться, клянусь могилами своих предков.

- Больше вы мистера Деннена или обвиняемого не видели?

- Признаться честно, господин прокурор, я подождал Барри минут двадцать, взял бутылку домой, по пути заглянул к старине Пирсу, ну это хозяин кабачка "У Эридана", и больше в тот день никого не видел.

- У меня все, - с облегчение объявил Болдуин Маршалл и с победным видом посмотрел на Мейсона: - Приступайте к перекрестному допросу, господин адвокат.

- У меня нет вопросов к этому свидетелю, - неожиданно для всех произнес тот.

- Как нет вопросов? - не сдержался Маршалл.

- Вы не будете проводить перекрестного допроса? - удивился и судья Чивородис.

- Нет, - спокойно ответил Мейсон. - Хотя... Если вы так настаиваете, могу и провести.

- Прошу вас, - предложил судья Чивородис.

Мейсон вышел из-за стола и подошел к свидетелю, мягко ему улыбаясь.

- Насколько я понял, - произнес адвокат, - вы заявили, что были знакомы с погибшим много лет?

- Да, - осклабился в улыбке толстяк, - признаться честно, много лет.

- Как много?

- Признаться, сейчас и не вспомню.

- Десять лет?

- Может, и больше.

- Скажите, а не вы ли тот человек, которого двенадцать лет назад осудили в Лос-Анджелесе под именем Стефана П. Райвена за ловкий обман полудюжины лос-анджелеских банкиров и ювелиров, и попавшегося на мелкой краже. Ваши фотографии, помнится, были во всех газетах, а в совокупности вам присудили десять лет тюрьмы. Я не ошибся?

С Пола Райвена сползла добродушная улыбка, а брови сошлись над переносицей. Лицо свидетеля приобрело жестокое, хищное выражение.

- Я возражаю! - закричал Болдуин Маршалл. - Я возражаю против этого вопроса, поскольку он задан лишь для дискредитации свидетеля. К тому же вопрос несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу.

- Почему же? - удивился Мейсон. - Если выяснится, что я не ошибся, то выходит, что ваш свидетель только два года назад вышел из тюрьмы.

А ведь он заявил, что дружил с погибшим много лет. Вот я и хотел выяснить, не в тюрьме ли они познакомились?

- И этот аспект также несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу, - настаивал Маршалл.

- Барри здесь не причем! - закричал свидетель. - Черт с вами, все равно все проверите. Я познакомился с ним уже здесь, в Эль-Сентро. Но, признаться честно, мы подружились настолько, клянусь могилами моих предков, что...

- Боюсь, - улыбнулся Мейсон, - что могилы ваших предков сегодня стремительно рухнули к центру Земли.

Адвокат бросил многозначительный взгляд в сторону журналистов, присутствующих на процессе. Двое самых сообразительных поняли его взгляд как команду к действию и направились к выходу из зала, чтобы первыми позвонить в редакцию - такую сенсацию упускать нельзя. Каждый из них клял себя, что и сам мог бы вспомнить - действительно, процесс был громкий, мошенник не из рядовых.

- Вы подвергаете сомнению слова этого свидетеля насчет появления обвиняемого в конторе Барри Деннена и произнесенных им угроз? - вышел из себя Болдуин Маршалл.

- Я? - удивился Мейсон. - Нет. Это в компетенции Скамьи Присяжных подвергать сомнению показания того или иного свидетеля. Высокий Суд, дамы и господа присяжные, я хочу лишь обратить ваше внимание на то обстоятельство, что этот человек под присягой солгал в показаниях, касающихся совершенно незначительного аспекта - срока его знакомства с погибшим. Насколько достоверны остальные его показания вам решать, дамы и господа. Я же больше вопросов к этому свидетелю не имею.

Сделав презрительный жест, Мейсон с достоинством вернулся на свое место.

Судья Чивородис бросил быстрый взгляд на часы и повернулся к окружному прокурору:

- Господин обвинитель, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?

Болдуин Маршалл хотел было что-то сказать, но Майкл Д'Або быстро зашептал ему на ухо.

- Нет, Ваша Честь, - наконец ответил окружной прокурор. - Я закончил допрос свидетеля. Он мог ошибиться в пустяке, но я верю, что в главном он был честен. К тому же его показания подтверждаются и показаниями других свидетелей. Господину защитнику не удастся опрокинуть нашу версию, не взирая ни на какие эффектные фокусы и разоблачения, высосанные им из пальца, и...

- Хватит, - резко оборвал судья Чивородис. - Если вы позволите себе еще хоть один личный выпад в адрес адвоката защиты, я наложу на вас штраф за оскорбление Суда. Вы поняли меня, господин окружной прокурор?