Роман Никитин: Пусть люди вымрут!

Три стрелки. Одна самая шустрая — делает полный круг за минуту. Вторая в шестьдесят раз медленнее, описывает круг за час. Наконец, последняя, самая короткая и ленивая, оборачивается вокруг оси за половину суток. На концах каждой из стрелок тускло мерцают камни-светоносы. Ну, этим Гизу не удивишь, алхимики открыли секрет светящегося минерала лет сто или двести назад. Кто не помер от ядовитого дыхания светоноса и не обжог себе руки до черных язв — донесли свое знание до потомков.

Вообще, хашшишины использовали светоносы для создания ядов, свойство светиться бледно-зеленым цветом на воздухе воспринимали как забавную особенность этого крайне ядовитого минерала. Но вот погодь же ты, римляне приспособили и это свойство для своих целей. Бело-зеленые метки на стрелках, а также размеченная светоносом временная шкала позволяла Гизе с точностью до секунды сделать то, что наверняка войдет в историю.

Не это ли и есть — творить будущее?

Будет ли мир лучше без непобедимой армии шпионов Старца? Безымянный уверяет, что будет. Во всяком случае, как он высказался, «эту заразу надо выкорчевывать», и Гиза была склонна с ним согласиться. За годы, проведенные в услужении ибн Саббаха, ничего хорошего она не видела. И уж тем более не пылала к приютившему ее хашшишину дочерней привязанности. Отцы не заставляют своих дочерей раздвигать ноги во имя правого дела своих сыновей. Даже если за это потом воздается.

Без трех минут три часа ночи. В распоряжении Гизы остается тридцать три минуты. Если брать по пять минут на человека, то запас в три минуты. А если учесть, что Ангаш наверняка по обыкновению стоит на восьмом выступе в гордом одиночестве, не допуская к своей широкой спине охрану, то как бы не заскучать без дела, когда все будет улажено. Как жаль, что оружейная охраняется личной гвардией Старца. Насколько легче было бы, будь у Гизы небольшой, но мощный арбалет!

Но никто и не говорил, что будет легко.

Турок был на месте. Со своего места арабеска видела фигуру на фоне хмурого темного неба. Разуться из башмаков, встать на цыпочки для абсолютной тишины. И ведомой одним лишь хашшишинам поступью «быстрая тень» − к молчаливой фигуре воина. Ангаш не проходил посвящения, и тайным знаниям не обучен. Стар он, слишком стар, чтобы усвоить все те премудрости, которые Старец вбивал в своих молодых зверенышей с самого их детства. А потому главный охранник цитадели ибн Саббаха услышал быстрые шаги за спиной на секунду позже, чем это могло бы спасти ему жизнь.

Первый раз Гиза увидела лицо умирающего человека, обезображенного не злобой, ни отчаянием, ни болью, а бесконечным удивлением. Ангаш настолько не ожидал удара сзади, что даже не удосужился крикнуть в последний момент. Впрочем, и не смог бы. Сразу же после смертельного удара меж ребер арабеска своим бритвенно острым стилетом перечеркнула горло турка до того, как тот успел набрать в грудь воздуха. Только булькающее сипение, неслышимое уже в пяти-шести шагах.

Арабеска сверилась с часами — на первую и самую трудную цель меньше полутора минут. Если так пойдет и дальше, то как бы не замерзнуть, срока ожидая!

Обутая лишь в двойной плотности носки из верблюжей шерсти, арабеска шмыгнула к следующему дозору. Там будет двое, к тому же один из числа послушников. Придется постараться…

Последний воин из внешней охраны оказался на удивление ловким. Или это Гиза расслабилась — сложно сказать. Но удача была на стороне арабески — пусть и раненой в ключицу, но все же не позволившей охраннику заорать или сделать еще какую глупость.

Пользуясь резервом времени, Гиза осмотрела рану. Противно — клинок прошел под костью почти навылет, но величайшим велением всех богов, истинных и ложных, не задел одну из основных ключичных артерий. Девушка оторвала кусок накидки и проложила рану. Кровь так не остановишь, но хоть не капать за собой багровым следом.

Время — три часа двадцать две минуты. То есть целых восемь минут на пятисекундное дело. Можно немного отдохнуть… Безымянный сказал, что тайный вход должен быть открыт ровно в половину четвертого…

− Отлично, принцесса, − бросил Безымянный и нежно, но решительно оттеснил арабеску в сторону.

За спиной буквально из тьмы и тумана возникла сначала одна фигура, потом вторая. Не задерживаясь у входа, одетые в безукоризненно подогнанные доспехи воины один за одним исчезали за дверью тайного входа. О том, скольких трудов стоило незаметно для хашшишинов нарисовать подробную карту прохода к цитадели, Гиза старалась не вспоминать. Собственно, только одно это и отсрочило взятие цитадели на целых полтора года. И сколько же заданий уже на счету арабески… И даже, шайтан забодай, сам Старец начал показывать явную расположенность к когда-то непутевой девке-шлюхе, а теперь одному из лучших послушников Храма.