Роберт Шекли - «Если», 1992 № 04

Одним из воплощений такой утопии стал дом архитектора Ивана Жолтовского на Моховой улице в Москве. По сути дела, в центр русской столицы был перенесен фасад лоджии Капитанио. Энтузиазму масс не было предела. Проходившие мимо колонны первомайской демонстрации награждали постройку овациями.

Другой тип идеала — соцгород. В этом духе строили Запорожье. И, кстати, там были реализованы неплохие идеи. Очень удался авторам 6-й поселок — самодостаточный организм, удачно решенный в градостроительном отношении, с обилием зелени, выразительными полукруглыми домами. Словом, красивое пространство, которое смотрится и по сей день.

Но это, как говорится, «случай скорее единственный, нежели редкий». Осколки идеального города — те же палаццо или дома-коммуны — становились коммуналками или общагами. Вырваться из жилищной нищеты не удавалось никак.

60-е годы — строительный рывок.

И тема идеального города зазвучала с новой силой, породив настоящий бум. Новая строительная технология открыла доселе неведомые возможности, и утопии не заставили себя ждать. Концепции основывались на экологических принципах, поддерживаемых техническими достижениями. Направление мысли задавали известные проекты, вроде городов-мостов, городов-кратеров, городов-пирамид американского архитектора Ионы Фридмана. Земле надо дать вздохнуть, поэтому сам город поднимается вверх над старыми поселениями, полями и реками. Воодушевленные оттепелью и своим приобщением к мировой архитектурной мысли советские архитекторы создавали гигантские структуры, на жесткий остов которых надевали скользящие кабины-квартиры; вовсю разрабатывали новые принципы расселения…

Но из каких бы политических убеждений ни вырастала идея счастливого города, как бы она ни интерпретировалась, у нас в стране над ней неизменно маячил вывешенный в Москве в 1928 году лозунг: «Железной рукой загоним человечество к счастью!».

Однако, по горькой иронии истории, утопия наших городов, в которых мы пребываем сейчас, оказалась гораздо ближе к урбанистическому кошмару Роберта Шекли, нежели американские мегаполисы, будущее которых он стремился нарисовать.

ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН БОРОТЬСЯ с собой, но сам, без государственной помощи. Государство же должно помогать человеку становиться свободным. И тем самым развивать самое себя, ибо меняться к лучшему оно может, если вдуматься, только через изменяющегося человека.

А светлый город будущего — что же, это тот идеал, к которому человечество всегда будет стремиться и никогда не дойдет. Станислав Ленц сказал: «Горе тому, кто станет искать идеальную женщину, но еще хуже тому, кто ее найдет».

Хотя упражнять мозги — дело полезное. И, как бы то ни было, в концепциях идеальных городов были заложены взгляды, которые сегодня мы исповедуем: надо быть ближе к природе и деликатнее с ней, не надо уничтожать то, что было создано до нас; многие технологические приемы, связанные с организацией инфраструктуры, системы обслуживания, с многофункциональными зданиями и центрами общения — все это тоже подсказано утопиями. Вот только не надо кидаться на людей, крича: «Вот оно, ваше счастье, давайте его немедленно построим! И железной рукой…»

Город, одно из самых прекрасных и самых Невыносимых созданий человечества, должен складываться не только в пространстве, но и во времени. Улица за улицей, дом за домом. Трудом поколений зодчих и… горожан. Это и есть реальное осуществление идеала. Ведь любой архитектурный проект — это прорыв в будущее, идеальное представление о нем зодчего. Но проекта мало. Нужны еще и жители. Они въезжают в дома, перекрашивают стены, что-то пристраивают, что-то сносят. Там крылечко, тут окошко, там башенка, здесь лестница. Город задышал, зажил, заворочался…

Никому — самому выдающемуся мыслителю и самому гениальному зодчему — не дано предугадать желаний какого-нибудь Пьера или Ивана, Мари-Луиз или Ольги Николаевны.

«Я знаю — город будет…» Не будет. Того города, который имел в виду поэт, — точно не будет. А какой будет взамен — неизвестно. Какой сложим. Пусть даже идеальный, но обязательно для грешных людей.

И все же градостроительные прогнозы чаще всего касались уже существующих городов, в первую очередь — столиц. Каким виделось будущее Москвы нашим предшественникам?

В 1913 году, например, была выпущена серия открыток, которая так и называлась «Москва в будущем». На одной из них изображена Красная площадь: над памятником Минину и Пожарскому нависает эстакада, к которой подвешен вагон, напоминающий вагоны нашего метро, а вся площадь плотно забита автомобилями самых причудливых форм. На другой — вид Театральной площади: те же эстакады, но картину дополняют еще и самолеты, бороздящие небо.