Сергей Саканский - Искатель. 2009. Выпуск №05

И так и происходило. Повсеместно на вскрытых огнем участках быстро произрастали задушенные сотнями истекших тысячелетий дерева и кустарники, появлялись неведомые озера и реки, ложбины и холмы, сопки и ущелья. Освобожденный мир открылся мне во всем своем разнообразии, я созерцал его, я путешествовал среди его обнажившихся красот и восхищался ими. И той свободой, что даровал ему и, прежде всего, себе.

А по ночам, когда бои заканчивались и наступало тихое время мира и спокойствия, я оставался один — наедине с той, единственной, что светила мне в бархатной темени небесного полога, с которой говорил и которой рассказывал все. О происшедшем со мной и о том, что мне предстоит, посвящал ее в свои думы и замыслы. Делился самым сокровенным и спрашивал мнения по тем вопросам, которые не мог разрешить сам. И она отвечала мне — своим языком, понятным лишь нам двоим, она отвечала и говорила о вечном под ее сиянием, а я молчал, вглядываясь в зенит, и вслушивался в ее безмолвное мерцание или закрывал глаза и в абсолютной темени внимал незримому трепетанию, исходившему от нее.

Так проходили сутки; они складывались в недели, а те оказывались месяцами. Мне трудно сказать, сколько ночей со мной была моя звезда, мне порой казалось, что всегда, просто прежде я не видел и не слышал ее, и понадобилось вот это путешествие, вот эта катастрофа и попадание на 2011, чтобы очищенный от светил небосвод планеты обнаружил ее, единственную, и открыл ее трепетный, нежный и чуткий язык, осторожно коснувшийся моего сердца и уже не отпускающий. Шепчущую неспешно обо всем на свете, о пустяках и о важном, терпеливо выслушивающую меня и отвечающую на извечные вопросы, что испокон веков люди задавали таким вот одиноким, как и они сами, звездам.

И ответы ее приносили покой и благодать в мое сердце. Как, наверное, и тысячи лет назад другим, таким же как я, вопрошавшим свою единственную звезду и получавшим единственно верный ответ. И с благоговением, с трепетом его принимавшим. Прощающимся в невидимых слезах с единственной перед восходом, но уверенным в следующей встрече, если завтра не помешают ей тучи.

В этом было мое преимущество. На 2011 мне не мешали тучи, нас не разлучало ненастье, и сильный ветер унылым воем своим не препятствовал общению. Мы были наедине — каждую ночь. И каждую ночь проводили вместе, словно истосковавшиеся любовники.

Возможно, так оно и было на самом деле. Возможно… я никогда не смел думать об этом, покуда моя звезда светила мне. А она каждый вечер и каждую ночь была со мной — так зачем мне было делать эти сравнения? К чему вредить своему счастью домыслами и параллелями, ведь связь так хрупка, а небо так обманчиво близко. Только потерявший свою звезду человек, вспоминая о былом, ищет причины и находит сходства. Мне на 2011 все это было ни к чему.

До тех самых пор, пока однажды вычислитель, напитавшись энергией из восстановленных генераторов, не начал сканировать окрестности планеты, на предмет выявления тахионных потоков, дабы подать сигнал, и не обнаружил два следа. Один совсем недавний, ему не исполнилось и четверти года — от моего корабля, выбросившего спасательную шлюпку и канувшего в безвестности, и другой, более старый, но и более надежный — ведущий прямиком к планете и на ней обрывающийся.

Говоря точнее, к позабытым вратам 2011, некогда закрытым и заброшенным настолько, что и я не заметил их — впрочем, и не жаждал этого, — стремилась программа вычислителя; найдя координаты врат, она и послала шлюпку на встречу с ними.

Я же… вынужден был подчиниться ей. Даже абсолютная свобода должна иметь какие-то пределы, хотя бы и временные. Наверное, подсознательно я ощущал это, но старался не придавать значения слову «завтра», живя только сегодняшним днем. Это мне прекрасно удавалось, но теперь времена изменились, они не могли не измениться, я не мог оставаться вечным Робинзоном Крузо, а потому излечившийся вычислитель лишь подал мне, прежде всего мне, сигнал к возвращению.

Когда мы прибыли на место, я не сразу высмотрел врата. Они находились в двухстах километрах от места моей первой посадки и столь сильно заросли, что разглядеть двухэтажное здание на фоне бледно-зеленой растительности, вытянувшейся почти на десятиметровую высоту, представлялось задачей не из легких. Здание не имело крыши, и ветер свободно гулял меж перекрытий, образуя песчаные барханы возле самих врат. Мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем я добрался до генератора.