Есть, однако, надежда, что второй, завершающий, том дилогии, «Падение Гипериона», обещанный издательством «АСТ», в самом скором времени даст ответы на все вопросы заинтригованных читателей.
Василий ВладимирскийДэйв Волвертон.
На пути в рай. / Пер. с англ. — М.: Александр Корженевский;
Смоленск: Русич, 1995. — 620 с. —
(Сер. «Сокровищница боевой фантастики и приключений»). 50000 экз. (п.)
=============================================================================================
Дебютный роман Дейва Волвертона, написанный на основе одноименного рассказа, удостоенного в 1966 году первой премии конкурса «Писатели будущего» в 1990 году занял второе место на соискание Мемориального приза Филипа Дика, уступив первое место роману Ричарда Пола Руссо «Подземная галерея», а также попал в список финалистов премии «Локуса» по категории «дебютный роман». Успех заслуженный. Не так уж часто даже увенчанному лаврами мэтру удается создать произведение, в котором столь органично сочетаются лучшие качества социальной, психологической, лирической и приключенческой фантастики. Кроме того, Волвертону удалось соединить пиротехническую стилистику современного киберпанка с традиционными приемами латиноамериканского магического реализма. Сам автор считает, что роман можно прочитать по-разному — и как занимательный, динамичный космический боевик, и как серьезную и горькую книгу размышлений о Пути, о Времени и о Месте в Жизни, которое, в конечном счете, приходится выбирать каждому из нас. Разумеется, автор не стремился дать универсальный ответ на все жгучие вопросы, поднятые в романе, однако главный его герой — дон Анджело, морфогенетик, солдат и простой человек Земли, — свой ответ на эти вопросы находит. Центральный среди них — общество и личность. И как быть, если ты — искусственно выведенный человек-химера, генетически запрограммированный солдат с гипертрофированным инстинктом территориализма. Эту теорию с труднопроизносимым названием автор использует для того, чтобы объяснить, почему бесплодна любая попытка создания «царства Божьего на земле», особенно если основана она на централизованном распоряжении любой территорией, принадлежащей гражданину, включая самую интимную из них — территорию его собственного тела. Как считает Волвертон, только сам человек, повинуясь собственному внутреннему голосу, может поделиться своей территорией с другими, не причинив ущербе себе.
Василий ВладимирскийДжордж Мартин.
Умирающий свет. / Пер. с англ. — М.: Александр Корженевский;
Смоленск: Русич, 1995. — 442 с. — (Сер. «Спектр»). 30000 экз. (п.)
=============================================================================================
Джордж Мартин.
Путешествия Тафа. / Пер с англ.
М.: ACT, 1995. — 672 с. — (Сер. «Координаты чудес»). 22000 экз. (п.)
=============================================================================================
Роман Джорджа Мартина «Умирающий свет» — одна из тех немногих постконвенционных книг, выпущенных в России за последний год-полтора, которые действительно заслуживают благосклонного внимания русского читателя. Этот роман — срез полудюжины культур, принадлежащих народам, чьи фестивальные города были построены на поверхности планеты-бродяги Урлорн, неприкаянно странствующей по населенному людьми Космосу. Автор четкими, беспощадно-холодными мазками набрасывает картину медленно пустеющей планеты, где сталкиваются люди, принадлежащие разным культурам, сталкиваются, чтобы полюбить или возненавидеть друг друга, сласти или погубить. Пожалуй, поведение героев Мартина слишком жестко детерминировано, а потому почти не способно изменяться под воздействием новых факторов. Однако это лишь один из элементов того специфического стиля Джорджа Мартина, который и придает его произведениям особое, одному ему свойственное очарование — очарование психологического этюда, мгновенной и точной зарисовки в холодных тонах. В «Умирающем свете» автор несколько отстраненно изучает порой непонятные, порой дикие и неожиданные поступки людей, чей характер раз и навсегда задан, а поступки предопределены окружением. Да, эти люди полностью являются продуктом своего общества, но тем интереснее изучать то, что происходит при столкновении двух или более людей из резных социумов. И хотя автор рационален, холоден и предельно логичен в своих построениях, его тексту свойственна некая мрачноватая поэзия, поэзия застывшего кристалле льда, сверкающего сотнями своих граней. Прев был Роджер Желязны, сравнивший произведения Мартина с прекрасно отшлифованными бриллиантами — искрящимися и совершенными в своей неподвижности.
Читать дальше