Журнал «Если»: «Если», 2003 № 12

И тут пришла эра Гернсбека!

«В ту пору я поглощал научную фантастику, как пищу. Нелегкое занятие — ведь денег на покупку всех этих журналов у меня не было, и приходилось прибегать к хитрости. Я подолгу вертелся у стенда со свежими номерами, выставленного у входа в магазин, как будто выбирая, что купить, и, улучив момент, когда вокруг никого из персонала не было, быстро открывал первый попавшийся и старался залпом проглотить максимальное количество страниц, пока меня не выгоняли вон. Спустя два-три часа я возвращался и продолжал свое черное дело прямо с той страницы, на которой прервалось предыдущее чтение…»

В своих литературных вкусах Бестер пережил эволюцию, аналогичную той, что произошла со всеми его современниками — собратьями по перу. Ее же претерпела и сама американская фантастика: от Гернсбека — к Кэмпбеллу, от популяризации и приключений — к первым социологическим и философским построениям Хайнлайна и Азимова.

Но, в отличие от последних, Бестер зачитывался и иными книгами — «Улиссом» Джеймса Джойса, например. Как саркастически заметил писатель в своей автобиографии, «видимо, последнее обстоятельство и заставляло редакторов научно-фантастических журналов относиться ко мне если не с уважением, то во всяком случае — с искренним интересом…» Подобные увлечения автора-дебютанта, несомненно, определили его особый, не укладывающийся в среднестатистический трафарет путь в этой литературе.

…Последние десять лет жизни Бестер провел в одиночестве (с женой он развелся еще в середине 1970-х, а детей у них не было) и все-таки оставил о себе память, как о милом и приятном собеседнике, настоящем «компанейском» человеке. Люди, хорошо знавшие его, отмечали способность Бестера удерживать внимание любой аудитории — числом от одного до тысячи человек.

Роберт Шекли вспоминал об одной конвенции в Рио-де-Жанейро: «В отеле на нас с Алфи налетел местный кинорежиссер — с предложением снять короткий документальный ролик о нас: какими мы предстаем со страниц наших собственных произведений. Мы, разумеется, согласились — а кто бы отказался? Сцена со мной представляла следующее: я валяюсь на пляже, а проходящие мимо девочки в бикини чуть не засыпают меня песком, даже не глядя под ноги — то есть на меня. Алфи досталась куда более соблазнительная сцена: гигантский банкетный стол, достойный Гаргантюа, в одном из лучших ресторанов Рио — изобилие вина, хорошеньких женщин, песен… Позже мне довелось посмотреть эту короткометражку, и я хорошо запомнил Алфи: в каждой руке по барабанной палочке, на каждом колене — по девице, сползшая на один глаз шляпа-сомбреро; при этом он еще не забывал дарить свою ухмылку камере и отпускать в мой адрес едкие шуточки, как всегда, выдержанные в холодно-корректном стиле… Он был прекрасным писателем и отменным джентльменом, а все вместе составляло великолепного представителя человеческого рода».

Как заметила биограф писателя Кэролайн Венделл, «Альфред Бестер представляет собой аномалию даже в мире научной фантастики, в которой высоко ценятся такие качества, как творческая индивидуальность или эксцентричность. Писатели-фантасты на протяжении десятилетий обедали вместе, писали вместе, даже спали вместе; большинство стремилось зарабатывать на жизнь именно научной фантастикой. Ничего этого мы не найдем у Бестера. Он никогда не был членом внутреннего круга. Тем не менее два из трех его романов стали классикой, как и ряд рассказов, и не потому, что были типичными, а, скорее, наоборот — потому, что не лезли ни в какие ворота». Лучше не скажешь…

Он писал фантастику в качестве терапии, своего рода лекарства против стресса; как только нужда в эмоциональном побеге из реального мира исчезала, Бестер переставал писать. Он, строго говоря, так никогда и не стал профессиональным писателем-фантастом, если понимать под этим повседневный литературный труд ради хлеба насущного. И тем не менее значительный процент того, что шутя выходило из-под его пера, с какой-то потрясающей неизбежностью становилось классикой жанра!

Можно уверенно выделить три периода активности, в интервалах между которыми Бестер надолго «выпадал» из фантастики: ранний (1939–1942), зрелый (1950–1958) и «закатный» (1974–1980).

Как уже говорилось, рассказ-дебют завоевал первый приз в конкурсе, проводимом среди новичков журналом «The Thrilling Wonder Stories», и был напечатан в апрельском выпуске за 1939 год под названием «Разбитая аксиома». Бестер и в жизни, и в творчестве никогда не являл собой образец осмотрительности: сразу же после первой публикации бросил университет, начав романтическую и хаотичную жизнь вольного художника.