Конни Уиллис: Проклятие королей

– Что было в записке?

Ее дыхание оказалось настолько громким, что переводчик не смог уловить ничего, кроме хрипа. Глаза женщины были закрыты.

– Ты знала, что Санд уже отправился на север, когда послала меня в лагерь, правда?

Переводчик ловил мой собственный голос и эхом возвращал его.

– Ты ведь знала: я солгал, когда сказал тебе, что передал записку Санду. Но тебе было все равно. Потому что записка предназначалась не ему. Она предназначалась бейе.

Эвелин что-то произнесла. Переводчик не сумел уловить это, но я и так знал, что было сказано. Она сказала «да», и я почувствовал внезапное желание ударить ее и посмотреть, как восковые щеки сплющатся и прилипнут к черепу.

– Ты знала, что она сунет записку в рот? Эвелин открыла глаза.

– Да.

Снаружи глухо ревело пламя.

– Ты убила ее, - сказал я.

– Должна была. Чтобы спасти сокровище, - выговорила она. - Мне жаль. Проклятие.

– Нет никакого Проклятия, - возразил я, изо всех сил сцепив руки за спиной, чтобы не ударить ее. - Ты придумала эту историю с Проклятием, чтобы обмануть меня, пока яд не начнет действовать, правда?

Она закашлялась. Бейя протиснулась между мной и гамаком, держа в руках бутылку колы. Вставила трубочку в рот Эвелин и, приподняв ей голову, поддержала, чтобы Эвелин могла напиться.

– Ты убила бы и собственную бейю, если бы понадобилось, разве не так? - крикнул я. - Из-за сокровищ. Из-за проклятых сокровищ!

– Проклятие, - произнесла Эвелин.

– Корабль здесь, - послышался за моей спиной голос Лако. - Но нам не прорваться. Остался только Хауард. Они еще раз послали бейю вниз с керосином.

Я выключил переводчик. Вытащил из кармана нож и прорезал стенку палатки за гамаком Эвелин. Бейя Эвелин вскочила на ноги и подошла к нам. Бейя Санда прошла уже полпути по котловине, неся ведерко. В этот раз она шла медленнее, и керосин не выплескивался. Наверху, на гребне, воины Санда неспешно двинулись вперед.

– Мы сумеем погрузить сокровища, - сказал я. - Эвелин об этом позаботилась.

Бейя подошла к трупам. Наклонила ведро над Хауардом, затем как будто передумала и опустила на землю. Санд что-то крикнул. Она взялась за ручку ведра, снова ее выпустила и упала.

– Видишь, - сказал я. - Все-таки это вирус. Бейя издала какой-то звук, похожий на прерывистый вздох. Воины Санда отступили от края гребня.

Люди с корабля оказались в палатке прежде, чем мы успели отойти от щели. Лако показал им на ближайшие контейнеры, они принялись таскать их, не задавая вопросов. Мы с Лако подняли холодильник со всей осторожностью - словно боясь повредить ноги принцессы - и понесли его к грузовому отсеку.

Капитан велел остальным членам команды нам помочь.

– Быстро! - приказал он. - Они тащат какое-то оружие на гору. Мы торопились. Мы вытаскивали ящики наружу, команда уносила их быстрее, чем бейя Эвелин успела бы выпить бутылку колы, и все же недостаточно быстро. Раздался легкий свист, что-то плеснуло сверху на купол, и через пластик потекла жидкость.

– Он пустил в ход керосиновую пушку, - сказал Лако. - Голубую вазу вынесли?

– Где бейя Эвелин? - крикнул я и бросился в комнату.

Ткань полога уже почернела, сквозь нее, как острие ножа, блеснул огонь. Маленькая бейя прижималась к другой стене так же, как при нашей первой встрече, и не сводила глаз с огня. Схватив ее в охапку, я бросился к центру палатки.

Пройти было невозможно. Ящики, стоявшие вдоль стенок, превратились в стену огня. Я снова кинулся в комнату Эвелин. Увидел, что нам не выбраться, но сразу вспомнил про щель, которую прорезал в стенке палатки. Зажал бейе рот, чтобы она не дышала дымом горящего пластика, сам задержал дыхание и двинулся мимо гамака к щели.

Эвелин все еще была жива.

Я не слышал хрипов из-за рева огня, но видел, как поднималась и опускалась ее грудь, прежде чем Эвелин начала таять. Лежа на боку в тлеющем гамаке, она повернула лицо в мою сторону, как если бы услышала мои шаги. Наросты на лице расплылись и разгладились, затем исчезли из-за жара, и на мгновение я увидел ее такой, какой она, наверное, была раньше, - красавицей, о которой говорил Брэдстрит, той, кому Санд отдал собственную бейю. Лицо, обращенное ко мне, было тем лицом, о котором я мечтал всю жизнь. Но увидел его слишком поздно.

Она оплывала, как свеча, а я стоял и смотрел на нее, и к тому времени, когда она умерла, провалившаяся крыша погребла Лако и двух членов команды. Голубую вазу разбили при последнем безумном рывке к кораблю, когда пытались перетащить остатки сокровищ.