Эдвард Ли - Реанимация

Я просто беру свою долю, твердо решал Паон. Самые большие заказы были всегда на ДГТ. Согласно федеральной статистике, каждый год пропадали и больше не появлялись 10 000 детей, и большинство из них затягивал в себя Круг. Чем моложе дети, тем дороже ленты. Когда дети вырастали (до четырнадцати-пятнадцати лет), их продавали за границу или выпускали на улицу работать в сети проституции Винчетти. Одно кормит другое. Да, это блядский мир, верно, но это не проблема Паона.

Конкуренция была хилая. Только еще одна Семья на Востоке работала в подпольном порно. Семья Бонте, и у них была вражда с Винчетти, имеющая давние корни. Обе Семьи воевали за каждый кусок трудного рынка, но Семья Бонте работала лишь в узких рамках, и над причиной этого Паон просто смеялся. Дарио Бонте, дон, считал, что делать детей жертвами неэтично. Ну разве это не смешно? Этот сукин сын растягивает баб и ставит их в фильмы с дерьмом, пока они с голоду не сдохнут, но не может трогать деточек. Что за мудак! Все равно все главные деньги идут из ДГТ. Неудивительно, что Бонте теряет последние штаны. И время от времени какие-то иностранные банды пытаются потеснить Винчетти с помощью ДГТ из Европы.

Но эти банды долго не живут.

Так или этак, а работа у Паона простая: покупать оригиналы, возить их в лабораторию и держать съемщиков в руках - вот таких безмозглых и безглазых, как Родз.

- У меня для тебя пять штук, - сказал Родз. - Обычных. - Голос у него был насморочный и скрипучий - гвоздь по шиферу и то музыка по сравнению. Но я тут, знаешь, подумал.

- О, ты еще и думаешь? - спросил Паон. Никогда он не видел такой помойной квартиры. Тесная гостиная уставлена мебелью типа "сложи сам", грязные стены, вытертые ковровые плитки на полу, омерзительная кухня. Не Букингемский ни фига дворец.

- Насчет того, что два килодоллара за ролик сильно тощая сумма по нашим дням, - гнул свое Родз. - Слушай, два жалких куска за оригинал, который ребята Винчетти отдублируют сотнями? Ему от этого хорошая зелень капает. А мне? Я же каждый раз, когда делаю для него мастер-ленту, подставляю шею на целую милю.

- Это потому, что тебя родили с шеей длиной в милю, Икабод.

- Я думаю, что два с полтиной хотя бы - это справедливо. Потому что слышал, что семья Бонте платит три.

- Бонте не делают детского порно, дубина, - проинформировал Паон. - И это знают все, кто в нашем бизнесе.

- Ага, но они же делают мокруху и прочую крутизну. А это я задницей рискую, когда делаю оригиналы. Так что мне надо бы и прибавить.

Паон уставился на него тяжелым взглядом сверху вниз.

- Так вот что, Родз. Без балды. Ты делаешь ленты для Винчетти и только для Винчетти. Точка. Хочешь совет? Даже не думай насчет продать свое барахло другой семье. Последний, кто проделал такой фокус - знаешь, что с ним было? Джерсийские копы нашли его в прачечной жилого дома - он там висел вниз головой. Сожженный. И еще ему отрезали хрен и отправили по почте его бабушке в Сан-Бернардино.

У Родза дернулось лицо.

- Да нет, я же говорил, два куска за ленту - это звучит нормально.

А то, подумал Паон.

- Так где же зелень?

Паон направился в спальню, где Родз делал свою работу.

- Ты хвоста собачьего не получишь, пока я не увижу плоды твоего труда.

Он сел на кушетку, которая - можно не сомневаться - служила реквизитом в десятках роликов Родза. На треножниках стояли профессиональные камеры и юпитера - уж никак не то дерьмо, что продается на радиобарахолках. Оригиналы надо снимать на высокоскоростных лентах большого формата шириной дюйм с четвертью, чтобы на копиях сохранялась хорошая контрастность. Пять коробок с лентами лежали перед "Сони тринитрон" с диагональю тридцать пять дюймов и студийным плеером "Томпсон электронике".

- Классные ребятки на этот раз, - похвалил сам себя Родз. - На уровне.

Иногда детеныши балдели от камеры или просто выпадали; многие страдали от внутриутробного кокаина, алкоголизма или внутриутробных повреждений. Бывало, что Паона действительно печалило положение дел в этом мире.

Теперь наступила самая неприятная часть работы. Паон должен был сидеть и осматривать каждый оригинал: освещение, разрешение и четкость. Он вставил первую кассету...

Ну и ну! - подумал он. На экране задвигались бледные фигуры. В общем, они были всегда одинаковы. Что Паона больше всего доставало - это их лица, жалкие лица детишек, их выражения, когда дубари Родза пускали в дело свои штыри. О чем они думают? Что творится у них в голове? То и дело ребенок заглядывал в камеру с выражением, не поддававшимся описанию...