Морис Лима - Человек-энергия

Они бежали с брезентовыми ведрами в руках, что-то крича, и Мартине казалось, что она слышит: "...зачем бежать за водой, когда её и так хватает с избытком..."

Или что-то в этом роде.

Молнии сверкали без перерыва, и один раз ударило где-то совсем близко.

Тут Мартина вспомнила, что при грозе следует соблюдать элементарную осторожность. Она выскочила из палатки и сразу промокла до костей. Сложив руки рупором, она прокричала:

- Не бегите!.. Не бегите!.. Молния!..

Но они мчались со всех ног, приближаясь к заветному укрытию. Мартина видела их словно вырезанные огненными ножницами силуэты, когда позади вспыхивала молния. Испугавшись при виде такой неосторожности, она ещё громче закричала:

- Да не бегите же!.. Ложитесь!..

Но ни Рик, ни Рене, казалось, не думали о том, что являются живыми мишенями для летящих из туч стрел. С них ручьями бежала вода, а мокрые рубахи и шорты прилипли к телу.

Они уже почти добрались до полянки и пробегали под огромным величественным вязом...

В этот момент полыхнул ослепительный свет, и одновременно раздался жуткий, умопомрачительный грохот. Мартина почувствовала, что она проваливается и падает в какую-то бездну, ей показалось, что молния попала прямо в нее.

Какое-то время она стояла ослепленная и оглушенная, пока к ней не вернулось нормальное зрение.

Впрочем, сказать, что совсем нормальное, было бы нельзя. Она различала окружающее ещё не очень четко, и именно поэтому ей было непонятно, почему она видит одного вместо двоих.

Сердце её судорожно заколотилось. Кто-то лежал, раскинувшись, под огромным вязом, а перевернувшееся ведро валялось рядом.

С криком Мартина бросилась в лес, мгновенно забыв о своих советах относительно поведения в грозу.

Однако, словно удовлетворившись содеянным, гроза перестала бушевать. Мартина же, добежав до вяза, увидела, что там действительно лежит только одно тело. Другое же...

Она попыталась найти его, обежала Рене, который лежал, уткнувшись в землю лицом. Она не осмеливалась коснуться его, заранее ужасаясь тому, что может обнаружить...

- Рик!.. Рик!.. Прошу тебя!..

Рик?

Эта какая-то бесформенная вещь - он? Нет, это не Рик, и даже не его труп. Это вообще ничто, если не считать одежды...

Ошеломленная Мартина коснулась легкой рубахи и голубых шорт. Зашнурованных сандалий... Краем глаза заметила блеснувший хронометр, который сама ему подарила сразу же после обручения...

Рик...

Но Рика больше не было. От его тела абсолютно ничего не осталось. Потом Мартина так и не могла вспомнить, сколько же времени она простояла на коленях перед одеждой Рика.

Затем, как бы ища защиты или, может быть, стремясь сама прийти на помощь, она бросилась к Рене, неподвижно лежащему в нескольких метрах.

Мартина коснулась его и почувствовала, что он жив. Она ничего не могла понять и захлебнулась в рыданиях, вспомнив о жутком исчезновении Рика, который, казалось, испарился, оставив одежду, часы и бумажник...

Рене вздохнул, и это принесло Мартине огромное облегчение. Единым усилием, даже не подозревая, что она может это сделать, Мартина перевернула его на бок. В этот момент он что-то забормотал. Потом открыл глаза, заморгал и наконец внятно спросил девушку:

- Мартина... что случилось? Где Рик?..

Она не ответила и немного отступила. Рене же, опершись на локоть, попытался подняться.

И тут Мартина увидела: рубаха Рене распахнулась и...

Она прямо-таки задохнулась. Несмотря на слабость, Рене дернулся, чтобы помочь ей. Она отшатнулась, но не могла сдвинуться с места, и только смотрела на его обнаженную грудь.

На ней четко и ясно виднелся отпечаток, как вечная виза, как отметка какого-то верховного существа.

Молния навечно отпечатала на груди Рене человеческий портрет.

Портрет Рика. Рика, который исчез почти что на глазах у Мартины.

Глава 2

Я ничего не понимаю. Ничего абсолютно...

Что со мной случилось?

Я пытаюсь сделать над собой усилие, но не могу понять, в какой момент "это" со мной произошло. И когда я говорю "это", я не знаю, что оно означает.

Совершенно ясно одно: в какой-то точке своего существования я начал изменяться в пространстве, напоминающем паровую баню. Это было несколько похоже на то, как если бы я нырнул в бассейн, наполненный облаками, в котором тело мое сладостно расслабляется, а сердце сжимается от невыразимого ужаса.

Сердце?

Это тот самый орган, где возникают малые и большие чувства, кусочек плоти, в котором хранится невидимая гордость человеческого духа. Оно устраивало со мной разные штучки за четверть века моего земного существования.