Гарднер Дозуа: Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Как оказалось, внутри Флота не было необходимости жить последовательно, от одной секунды к другой. Ты мог попросить отключить тебя на день или на неделю, а потом снова включить. Момент активного восприятия назывался саккадой, и ты мог расположить их как угодно друг от друга. Хочешь прожить тысячу лет? Легко, просто надо выбрать по одной секунде из каждого проходящего миллиона секунд. Конечно, субъективно все прошедшее тысячелетие как таковое не ощутишь, но оно пройдет, а возраст на тебе не скажется. Примерно так старейшины и поступали.

И мы тоже так можем, сказал Эразм, если захотим. Но у всего есть цена. Хроноскольжение могло унести в непостижимо далекое будущее, которое никто предвидеть не мог. На нас постоянно нападал Невидимый враг, и Флот мог потерять целостность, и на стабильность виртов ему бы не хватило сил. В таком случае долгой жизни не получится, а мы невольно совершим самоубийство.

– Так ты никуда не идешь, – подытожил Эразм. – По сути, просто быстро бежишь на месте. Если честно, я бы не рекомендовал.

– А я разве просила у тебя совета? В смысле, ну кто ты такой? Всего лишь крохотный фрагмент Флота, которому приказали присматривать за Карлоттой Будэн. Кибернетическая нянька.

Клянусь, он обиделся. И я услышала боль в его голосе.

– Я – часть Флота, которая о тебе заботится, Карлотта.

Большинство из группы не решилось отправиться в путь. Люди не слишком-то приспособлены для хроноскольжения. Но для меня оно стало непреодолимым соблазном.

– Ты не можешь приказывать мне, Эразм.

– Тогда я пойду с тобой, – ответил он. – Если ты не возражаешь.

Мне даже в голову не пришло, что он может остаться. От одной мысли стало страшно, но я виду не показала.

– Конечно, думаю, так будет хорошо.

Враги тоже тут, замечает Карлотта. Целое небо врагов. Как наверху, так и внизу. Словно на той старой картинке из древней книги – какое там у нее название? «Utrisque cosmi». Забавно, что человек помнит. Девочка, а ты слышишь, как плачет твоя мать?

Юная Карлотта беспокойно металась в спутанных простынях.

Обе Карлотты хорошо знали историю своей матери. Но только старшая могла думать о ней без смущения и ярости. Там все было старо как мир. Мать звали Эбби. Она забеременела, ее выкинули из школы, девочка покинула тоскливый родительский дом в Южной Каролине и отправилась на запад с двадцатилетним парнем, а тот бросил ее где-то под Альбукерке. Эбби родила в калифорнийском отделении скорой помощи, нянчила Карлотту в подвальной комнате дома пенсионеров, которые приютили ее в обмен на работу уборщицей, пока беспрестанное нытье малышки не достало даже стариков. После этого Эбби зацепилась за очередного парня, тот работал на энергокомпанию и растил марихуану на чердаке, просто так, для карманных расходов. Отношения длились пару лет, возможно, протянули бы и дольше, но Эбби имела слабость к «запрещенным препаратам» – так те фигурировали в протоколах – и в среде, где свободно ходили кокс и мет, сдерживать себя не могла. Пару раз Карлотта попадала в интернат, в то время как Эбби Будэн проходила предписанное судом лечение или уходила в запой. В конце концов мать все-таки забрала десятилетнюю дочь из-под опеки государства и, пытаясь спастись от правосудия, уехала в другой штат.

– Мы больше никогда не расстанемся, – сказала она, и голос ее звучал как-то напряженно, то ли Эбби была слегка под кайфом, то ли хотела быть. – Никогда! Ты никогда не покинешь меня, малышка. Ты моя, и только моя.

Старшей Карлотте ее детство кажется вполне обычным, но младшая считает себя проклятой и обреченной на такие страдания, каких не знает никто в мире.

О да, ребенок, думает Карлотта, попытайся пожить бестелесной сущностью во Флоте, который пожирают какие-то невидимые монстры, и вот тогда посмотрим, кто кого.

Но ответ она знает. По ощущениям разницы мало.

– Так теперь ты еще и воруешь? – Голос Большого Дэна сверлит стену ржавым буром. Юная Карлотта мечется во сне и всхлипывает. Она в любой момент может открыть глаза, и тогда что? Неизменное прошлое неожиданно кажется непредсказуемым, незнакомым и опасным.

Когда я отправилась в хроноскольжение, Эразм меня не оставил, и я была благодарна ему за это еще до того, как поняла, какую жертву он принес.

Еще раньше я спросила его о том, как Флот начал свое существование. Как оказалось, ответ на этот вопрос уже давно потерян в энтропии. Эразм никогда не знал времени без Флота, да и не мог, так как был всего лишь его независимой частью.