Владимир Савченко: Встречники. Повесть

(Да, было и такое - в подобном опыте, только оперировать нужно было вручную. Заискрил регулирующий давление контактор в камере - а много ли надо чистому кислороду для пожара! Не успели и камеру разгерметизировать… Громкое и печальное было дело, весь город жалел об этой 28-летней симпатичной женщине. Инженер, собиравший установку, получил три года за то, что не додумался поставить электронное реле.

Все это произошло давно и уже необратимо.)

- И за всем неявным образом одна и та же фигура - Мискин! - продолжает Багрий. - Его напор, экспериментаторский азарт и ажиотаж, картинная жертвенность… сам рискует и людей без нужды под удар подставляет. Вот и напоролся - и напоролся, многоуважаемый Глеб Александрович, именно потому, что ему всегда все сходило с рук. Так что я не для своего удовольствия хочу с него скальп снять - для его же пользы. Это оптимальная вариация! А вы и теперь, в такойситуации, требуете для него поблажек!…

- Разделяю ваше беспокойство, Артур Викторович. Если вы вернете Мискина к жизни, ему будет строго указано. И стружку снимем, а может быть, и скальп. И тем не менее с вашим планом я не согласен, - голос Воротилина, не утратив ровности, стал еще более крепким. - Никаких взрывов, травм, контузий! Поищите возможность более круто обогнуть реальность. Это вполне в ваших силах. И не теряйте времени. Все! Багрий-Багреев (такова полная фамилия нашего шефа) тоже бросает трубку и облегчает душу, в выражениях отнюдь не академических.

- Ай-ай, - раздается от двери, - а еще человек из будущего!

Оборачиваемся: в дверях стоит худощавый, но плечистый мужчина с тонким носом и волевой челюстью на удлиненном лице; он улыбается нам, обнажая крупные зубы. Те же и Рындичевич Святослав Иванович - он же Рындя, он же Славик, он же «поилец-кормилец».

Он сразу включается в дела: перематывает и тотчас прослушивает на двойной скорости запись разговора с Воротилиным, одновременно просматривает бумаги об Институте нейрологии, о Мискине… Багрий тем временем меряет комнату короткими шажками, изливает душу в пространство:

- И сюда проник протекционизм! Как же - Мискин, светило и бог, ни один волосок не должен более упасть с его лысины! Но это же не Мискин - это Пугачев Емельян Иванович, Стенька Разин, Чингиз-хан нейрологии. В белом халате на белом коне - вперед во славу науки!…

Я слушаю не без удовольствия: Артурыч в возбуждении умеет говорить красиво.

- А что, можно и без взрыва… - Рындичевич выключает магнитофон, снимает наушники.

- Можно-то можно, да какой толк! Та же закономерность проявит себя в следующих опытах - снова что-то случится, да не только с ним.

- Ну, восстановим еще раз, и еще… - невозмутимо ведет Рындя. - Будем отрабатывать методику на Мискине с сотрудниками - не все же на утопленниках. Начальство требует. Наше дело петушиное: прокукарекал, а там хоть не рассветай.

Багрий останавливается, смотрит на него - и переключает свой гнев:

- Циник вы, Святослав Иванович! И кстати, об утопленниках: грубо работаете, опять жалоба на вас. От дамочки, мамаши того мальчишки, коего вы изволили выпороть на прошлой неделе. Я, мол, его в жизни пальцем не тронула, а тут посторонний ремнем, душевная травма. Хорошо, мол, конечно, что с фарватера их прогнал, но зачем бить! Мой Юрик зимой бассейн посещал, уплыл бы вовремя и сам… Вот так!

- Дура… - Славик темнеет лицом. - Уплыл бы. Всплыл бы - верней, половинки бы его всплыли. Это ж нашли место для игры - фарватер, где то «ракета», то «комета»! Меня не за такое пороли.

- И вырос человек! - поддаю я. Рындя косит глаза в Мою сторону, но пренебрегает.

…Трое ребятишек купались в сумерках в уединенном месте; еще в «квача» играть затеяли - нырять да ловить друг друга. Прошла «комета» - одного не стало. Эта махина и не почувствовала на 70-километровой скорости, как ее подводное крыло, заостренное спереди, как нож, рассекло мальчика. Двое других встревожились, побежали на спасательную станцию. Оттуда дело перешло к нам… Случай простой, Рындичевич сместился на шесть часов - и появился на берегу за четверть часа до «кометы»; разделся, заплыл, выгнал мальчишек из воды, а потенциального покойника отпорол брючным ремнем. Но ведь в окончательной-то реальности ничего и не произошло. Мамаша права.

- На меня пеняете, а сами? - Рындя переходит в наступление. - Ваши-то намерения насчет скальпа академика чем лучше?