Андрей Петракеев - О. Р. З. или Сказ о том, как Михалыч пить бросал

Он настругал щепы с сухой палки, привязал пару щепок чуть ниже наконечника нитью-тройником. Получилось слишком коряво, Серёга расплёл нить на три потоньше и вновь привязал щепки. Вышел на позицию, нашёл взглядом белое пятно на стволе, сбитую камнем кору, прошептал приказ и спустил тетиву.

Радости не было предела. Всё работало, щепки, что заговаривал Серёга, направляли стрелу точно в цель. Остаток дня Серёга уделил модификации стрел. На следующий день он укладывал стрелы одна к одной в небольшой пятачок оголённого ствола. Точность не падала, даже когда Серёга увеличил расстояние вдвое, а потом и втрое.

Вечером, когда Серёга поделился своей радостью с Виллой, та посоветовала ему говорить со стрелами молча. Серёга спросил как это — молча, но девушка лишь пожала плечами и сказала, что она говорит с камнями, не открывая рта.

— Мысленно что ли? — спросил Серёга, но Вилла лишь пожала плечами. На следующее утро Михаличев опробовал метод. Получалось ничем не хуже, и даже быстрее. Серёга отыскивал цель, на мгновенье фиксировал взгляд на ней, а потом выпускал стрелу.

Васха ни на шаг не отходил от Серёги, он тоже тренировался. Харт сделал ему пращу, как у взрослых, подогнав кожаную полосу по руке мальчика. Васха метал камни до тех пор, пока не заболело плечо. Но вместо того, чтобы отложить занятие, он принялся метать другой рукой. Харт подсказывал ему как правильно надевать петлю, как крутить, когда отпускать, довольно кивал глядя как малец упорно повторяет броски. Опытный охотник это не только тот, кто выследит добычу и убьёт, но ещё и тот, кто может передать науку младшим.

Харт уже вставал и немного ходил. Чаще всего он сидел на небольшом камне и смотрел на лес. Каждый вечер он спрашивал Михаличева пойдёт ли тот с ним в стойбище чужого племени.

— А ты уверен, что женщины и дети до сих пор живы? Откуда ты знаешь, что там ещё есть кто-то, кого можно спасти? — каждый раз спрашивал в ответ Серёга. — Если я правильно понял, племя чужаков очень большое. Как думаешь, мы справимся с ними со всеми? Как мы спасём женщин?

— Но ведь ты перебил много харахов! Один! — возразил Харт.

— Значит, ты надеешься, что я один перебью всех чужаков? Так?

— Но ты же послан защищать нас! — воскликнул Харт, но потом опустил голову, понимая, что сказал лишнего.

— Я уже спасал вас всех! Меня затоптал огромный кабан, вы скинули меня в яму, а сами принялись изгонять слабых! Почему же ты не заступился за Тарху? А? За Виллу? Вас много было против Рама! Могли бы вломить ему уже тогда! — Серёга придвинулся к Харту. — Вы все молчаливо согласились, что вождь прав и всем будет лучше! Вы прогнали лишних! Старых, маленьких и слабых калек! На что вы все надеялись? Вы получили добрый урок, когда я спас жизнь тебе, не дав бросить умирать! Никто не понял! А теперь ты просишь меня, чтобы я шёл спасать кого-то, потому что был вам послан? Да хрен ты угадал, понял?! Меня сюда никто не посылал, я здесь по дурости своей оказался!

Михаличев задохнулся от гнева. Несколько минут они сидели в тишине.

— Если меня и там убьют, кто будет кормить этих женщин? Васху, кто накормит? Он ещё не умеет добывать пищу! А Вилла калека! Кто поможет им? Кто? Кто защитит их от ночной кошки или медведя? Молчишь?!

Подобные разговоры шли каждый вечер. Женщины сидели в пещере, не смея высовываться, лишь Васха нет-нет выглядывал из входа. Гор с товарищами молча сидели у второго костра, ввязываться в спор или что-то просить они боялись. Одно то, что Охотник привёл их и женщин в безопасное место и кормит своим мясом, для них было великим благом. Конечно, если спросить их, пойдут ли они к стойбищу чужаков, не откажется ни один. Уж слишком сильна была жажда мести. Но они молчали, предоставив говорить Харту. А тот упорно продолжал просить Серёгу. Тот обдумывал ситуацию и так и эдак, но по всему выходило, что идти придётся. Рано или поздно, чужаки могут появиться и здесь. Могут придти в тот самый момент, когда он, например, отправится в лес, будет слишком далеко. С другой стороны, Михаличева страшила мысль, что он может умереть. Тут же всплывала мысль, а как будут жить Вилла и Васха, если его не станет?

В один из дней, Серёга подошёл к сидящему на камне Харту и сказал, что пойдёт в стойбище чужаков. Харт сполз с камня, упал на колени и обнял ноги Михаличева. Серёга высвободился и ушёл, а Харт до самого заката простоял на коленях, глядя в небо и что-то бормоча.

Прошло ещё четыре дня, и охотник сообщил Серёге, что готов вести его к стойбищу чужого племени. Серёга, который решил, что стоит попробовать вызволить пленных женщин и детей, осмотрел раны Харта и дал команду готовится. Как будет проходить операция по спасению, он не представлял, поэтому следовал древней пословице — главное ввязаться в бой, а там посмотрим. Или это не пословица?