Уолтер Миллер - Песнь для Лейбовица. Часть 1

Послушник в растерянности вглядывался в надпись. Смысл ее был достаточно ясен. Френсис нечаянно вломился в жилище (он молился, чтобы оно оказалось пустым) не одного, а целых, пятнадцати ужасных существ! Он схватился за пузырек со святой водой.

Такие стихи из Литании Святых с придыханием шептал брат Френсис и осторожно спускался по лестнице древнего радиационного убежища, вооруженный лишь святой водой да самодельным факелом, зажженным от тлеющих углей вчерашнего костра. Юноша более часа ждал, что кто-нибудь из монастыря придет узнать, почему взвился столб пыли. Никто не пришел.

Покинуть, даже ненадолго, место своего бдения, не будучи серьезно больным или не получив специального приказания вернуться в монастырь, считалось фактически отказом от притязаний стать монахом Альбертианского ордена Лейбовица. Для брата Френсиса лучше было умереть. Таким образом, он стоял перед выбором: или осмотреть эту жуткую дыру до захода солнца, или провести ночь, не зная, кто может в темноте прокрасться в подземелье. Из ночных напастей с него вполне хватало волков, а волки все же были просто-напросто существами из плоти и крови. С тварями же более эфемерными юноша предпочитал встретиться при свете дня; хотя дневной свет слабо проникал в дыру — солнце уже клонилось к западу.

Обломки, упавшие в яму, образовали горку, вершина которой приходилась возле верхней ступени лестницы, и между камнями и потолком осталась только узкая щель. Френсис пролез туда ногами вперед и обнаружил, что и дальше вынужден продвигаться тем же образом, так как склон был слишком обрывистый. Итак, повернувшись спиной к неведомому, в непрочной груде разбитых камней он нащупывал место, куда поставить ногу, и постепенно спускался вниз. Время от времени, когда факел начинал гаснуть, послушник останавливался и давал пламени возможность разгореться. В эти минуты он старался определить степень опасности вверху и внизу. Почти ничего не было видно. Френсис находился в подземном помещении, но по меньшей мере треть его была завалена обломками, упавшими в дыру. Каскад камней обрушился на пол, разломал на куски мебель, а остальную, вероятно, засыпал совсем. Френсис увидел полузаваленные камнями сломанные металлические шкафы, лежавшие на боку. В дальнем конце комнаты находилась металлическая дверь, открывающаяся вовне и прочно заблокированная обломками. На облупившейся краске двери виднелась трафаретная надпись: «Внутренний люк. Герметичная среда».

Очевидно, комната, в которую он спустился, была только вестибюлем. Но что бы ни находилось за «внутренним люком», оно было завалено несколькими тоннами камней. «Среда» действительно была «герметизирована», если только здесь не имелось другого выхода.

Спустившись с груды камней и удостоверившись, что в вестибюле не таилось никакой опасности, послушник осторожно обследовал металлическую дверь при свете факела. Под трафаретными буквами «Внутренний люк» виднелась покрытая ржавчиной надпись помельче: «Предупреждение. Не герметизировать люк до тех пор, пока весь личный состав не окажется внутри, а также пока не осуществлена полностью и в установленном порядке система мер безопасности, предусмотренная „Технической инструкцией СД-ВИ-83-А“. После герметизации воздух внутри убежища будет сжат до уровня на 2,0 Па, превышающего барометрический уровень окружающей среды, чтобы минимизировать внутреннюю диффузию. После герметизации люк автоматически открывается сервомониторной системой лишь в случае наличия одного из следующих условий: 1) уровень радиоактивности внешней среды опустился ниже допустимого; 2) отказала система очистки воды и воздуха; 3) иссяк запас продовольствия; 4) отказал внутренний источник питания. Более подробные инструкции см. в СД-ВИ-83А».

Это «Предупреждение» немного смутило брата Френсиса, но он надеялся избежать опасности, вовсе не прикасаясь к двери. С таинственными изобретениями древних лучше было не шутить — это могли подтвердить своим последним вздохом многие незадачливые любители покопаться в развалинах.

Брат Френсис заметил, что обломки, пролежавшие несколько веков под землей, были темнее по цвету и грубее на ощупь, чем те, которые жарились на солнце и обдувались песчаными ветрами до сегодняшнего дня. При взгляде на камни было понятно, что «Внутренний люк» засыпан не сегодня — обвал произошел очень давно, даже раньше, чем построили монастырь Лейбовица.