Александр Ломм: Удивительные превращения Дика Мюррея

По утрам великана трудно было поднять с постели. От зарядки он категорически отказывался. Через силу проглотив завтрак, уходил в парк к своему любимому платану, садился на траву и часами сидел неподвижно, глядя вверх на яркое голубое небо.

Иногда его находили горько плачущим. В такие минуты никто, кроме доктора Кларка, не рисковал подходить к нему. От чужих он отмахивался не глядя, а небрежный взмах его руки мог искалечить или даже убить человека.

Перед воротами парка стали собираться толпы людей с транспарантами в руках. Это были недовольные. Они громко скандировали свои требования:

- Великан, прочь из столицы!

На транспарантах была изображена гигантская рука, сжимающая маленького человечка с вытаращенными глазами. Над рисунком - короткая энергичная надпись: "ЭТОМУ НЕ БЫТЬ!"

Какие-то типы, проезжая близ стены парка, обстреляли Дика из крупнокалиберного пулемета и скрылись. Пули, к счастью, лишь слегка оцарапали великана, но испугали его неимоверно. Он стал бояться выходить в сад и все дни напролет проводил теперь у себя в комнате, довольствуясь обществом Доктора Кларка.

...Теперь, чтобы беседовать со своим дорогим Диком, доктору Кларку приходилось устраиваться в кресле прямо у великана на столе. Конечно, это был уже не стол, а гигантский навес на четырех восьмиметровых столбах. Дик сам поднимал старика на стол вместе с его креслом. Бедный доктор Кларк при этом крепко зажмуривался, а лысина его покрывалась испариной.

Как-то раз во время одной из таких бесед Дик спросил:

- Доктор, за что они меня не любят? Почему они стреляли?

- Они боятся тебя, мой мальчик. Ты стал слишком большим.

- Это правда. Мне и самому страшно... - вздохнул великан.

- Не расстраивайся, дорогой. Мы ведь для того сюда и приехали, чтобы вылечить тебя от этого "великанства".

- А когда меня вылечат, я снова стану как все?

- Непременно, Дик, непременно!

Мальчик склонил голову к самому столу и уперся подбородком в могучие кулаки. На доктора в упор уставились два огромных черных глаза, до краев наполненные печалью. Дик тяжело вздохнул и спросил:

- Доктор, а почему вы меня не лечите? Ведь вы тоже умеете лечить больных. Я знаю! Вы даже папу моего лечили!

- Разве ты помнишь его?

- Кого? Папу? Помню, доктор. Мой папа был сильно болен, когда мы приехали к тете Клеми. И вы лечили его. Но потом он умер...

- Кто тебе сказал об этом?

- Никто. Я сам догадался... Жалко, доктор, что мой папа умер. Уж он бы наверно побыстрее вылечил меня!

- Разве твой папа лечил людей?

- Людей? Не знаю... А меня лечил. Он сделал мне укол. Это было очень больно. Но потом я стал много есть и быстро расти...

Доктор вскочил с кресла, словно ему самому неожиданно сделали укол. Лицо его исказилось от волнения, вызванного внезапной догадкой.

- Дик, что ты говоришь? Когда отец делал тебе укол?

- Когда был совсем больной и тетя Клеми повела меня к нему прощаться. Вы еще тогда вошли и погладили кошку. А я сидел за столом и ел кашу. И вы сказали...

- Погоди, довольно! Почему ты не сказал об этом раньше?

- Просто забыл. Да ведь никто и не спрашивал меня про папу... А что такое, доктор? Почему вы так рассердились?

- Я не рассердился, Дик. Но мне немедленно нужно поговорить с профессором Джексоном. Ты вот что. Дик, спусти меня обратно на пол. Только поскорее!

А в кабинете профессора Джексона сидел в это время представитель правительства генерал Лоопинг. Это был широкоплечий коренастый мужчина с каменным квадратным лицом и с безукоризненной выправкой военного. Он появился в КИРМе неспроста. Наделенный большими полномочиями, он мог по собственному усмотрению решить судьбу Дика.

Генерал Лоопинг сказал:

- Вчера вечером, дорогой профессор, вопрос о Ричарде Мюррее обсуждался на закрытом заседании парламента. Большинство депутатов высказались за удаление вашего феномена за пределы страны. Правительство поручило мне заняться этим вопросом. Но, прежде чем высказывать свои соображения, я хотел бы услышать что-нибудь о дальнейших планах КИРМа.

- У нас нет никаких планов, генерал, - твердо ответил Джексон. - Наша комиссия зашла в тупик. Мальчик растет, и мы пока что бессильны остановить или хотя бы замедлить его рост.

- Значит, он будет расти без конца?

- В нашей природе ничего не бывает "без конца", генерал. В организме нашего мальчика произошло загадочное разрушение барьера видовых размеров. Человеку не свойственно достигать такого гигантского роста. Но для животного мира в целом рост и вес Дика отнюдь не являются феноменальными. Земля рождала исполинов, во много раз превосходивших своими размерами нашего великана. А в океане и теперь обитают гиганты, вес которых достигает сотни тонн. Однако природа и здесь поставила строгие барьеры. Помимо видовых, существуют общие биологические пределы роста для всех живущих на нашей планете организмов. Животное в тысячу тонн - это нонсенс. Я уверен, что и наш мальчик не вырвется за эти пределы.