Журнал «Если» - «Если», 2004 № 04

Иначе говоря, если в массовое пользование вошло определение «цикл» или «сериал» относительно группы текстов какого-либо фантаста, значит, аудитория подсознательно выставила оценку художественному уровню этих текстов.

Правило распространялось и на 90-е годы, и на наши дни. Цикл «Бездна голодных глаз» Г.Л.Олди, «Лангедокский цикл» Елены Хаецкой, БелАморовский цикл Бориса Штерна. И так далее. Во всех случаях предполагается своего рода уникальность произведения, а не его однородность.

На первый взгляд, немного жестковато. Но здесь необходимо сделать «оговорку об утюгах». Возможно, телескоп склепать сложнее, чем утюг. Но без утюга в быту не обойдешься. И сделать хороший утюг тоже надо уметь. Классный утюгоделец — солидный, уважаемый человек. Так и мастер-сериальщик: претендентов на эту роль много, а удавшихся представителей с гулькин нос. Почему?

Отвечая на этот вопрос, придется мысленно вернуться в первую половину 1990-х. Издатель увидел: зарубежные сериалы идут хорошо, надо бы сделать ставку на отечественного производителя. Производитель берет под козырек, потребитель исправно потребляет. Только вот не всякая заготовка под сериал, не всякий проект подобного рода находит своего «юзера». Здесь вспоминается реплика из старого детского фильма «Приключения Электроника»: «Найди у него кнопку!». Успех сериальщика зависит от двух моментов. Первый — следует отыскать «кнопку», общую для значительной страты читательских масс. Опыт российского рынка ярко очерчивает несколько таких ниш: четко выраженное пристрастие читать про войну, «чтоб стреляли и буцкали» — у мужчин; стремление к ролевым моделям «амазонка/магичка/королева» — у женщин; выраженный эскапизм у многих миллионов обоих полов, и, наконец, жажда поглощать приколы в гомерических количествах, которая доминирует над всем остальным. Второй — сериальщик обязан делать однородную продукцию. Ему нельзя производить тексты, выбивающиеся из общего ряда. Он должен повторять сюжетные ходы, ситуации, реакции героев, варьируя только приключенческую составляющую. Если сериальщик начал писать оригинально, грош ему цена, пусть подает заявление из цеха «по собственному желанию». Иными словами, любой отход от найденной золотоносной жилы, любой поиск уникальных художественных решений противопоказаны для производства сериалов.

Весь секрет успешной продажи сериалов состоит в аналогии, простите, с реализацией наркотиков. Если некто подсел на тот или иной вид наркотика, если ему «нажали на кнопку», то впоследствии он будет ожидать повторных нажатий и тех же порций удовольствия. Идеальная модель — крыса с электродом, вживленным в центр наслаждения… Дай потребителю не то, нажми ему не там, и он уже не почувствует «прихода».

Возможно, с течением времени потребителю сериала захочется попробовать наркотик «потяжелее», перейти с морфия на героин, или же просто «разнообразить стол». Возможно также, что обилие однородной продукции, в конце концов, притупит вкус к удовольствию, и тем самым будет инициировано начало освобождения от психологической зависимости. Но тому, кто раз попробовал «соскочить», скорее всего, будет нелегко; обрыв сериала оставляет мучительную пустоту ломки.

Вот несколько примеров отечественных мастеров жанра, сумевших «найти кнопку» и успешно наладить производство.

Значительный по объему фэнтезийный сериал Макса Фрая о сэре Максе из магического города Ехо. Это мир интеллигента, крайне неприспособленного к жизни в мире сем. Не то чтобы подобный персонаж имел некие высокие принципы и за них страдал. Просто царящие повсюду и везде грубость, хаос, агрессия, взаимное невнимание, непонимание, немилосердие больно ранят его натуру. И он уходит в фантазии, придумывая себе чудесную страну, где ему мягко, хорошо, удобно. Эдакий Илья Ильич Обломов нашего времени… Иначе говоря, приключенец, не слезающий с дивана. Разумеется, тут и речи нет о высоком эскапизме, вражде с духом законов современности — как писал Дж. Р.Р.Толкин. Но для современного забитого новорусской реальностью образованна мотив душевного отдохновения от уличной грязи и офисной пошлости, мотив бытового эскапизма исключительно близок. Вот она — причина успеха.

Иной раз популярность сериала рождается из чувства большой социальной обиды. Так, начало 1990-х породило мощный антизападнический импульс, отливавшийся порой в весьма причудливые формы. Неоязыческая в своей основе славянокиевская фэнтези получила широкую популярность именно на волне масштабного общерусского чувства: «Мы унижены и оскорблены». И сериал «Княжий пир», создававшийся целым рядом авторов под эгидой Юрия Никитина, неизменно находил читателей, пока трюмы этого броненосца не были перегружены крайне посредственными, с чисто литературной точки зрения, авторами. Как же этому сериалу не быть раскупаемым, если главный его девиз формулируется просто и понятно: «Дай в рыло басурману!».