Джеймс Блэйлок - «Если», 1997 № 07

— А что ты, сударь мой, знаешь о времени, ежели собираешься его растягивать?

Вопрос удивил Гену своей бессмысленной неожиданностью. Он даже не обратил внимания на то, что в голосе Васи исчезла пропойная хрипота, а интонация стала мягче.

— Ну, как это… Время… Это типа… ну, время же!

— Доступно. Время — это типа времени. Лучше не скажешь.

Племянник откровенно издевался, но теперь уже Гена заметил изменения в облике Васи. На опрятного бомжа он совершенно не походил, скорее — на учителя, три месяца просидевшего без зарплаты. Волосы не были всклокочены, пуговицы все на месте. Да и костюмчик вроде стал почище, напрочь сгинули сальные пятна. Траурные полумесяцы под ногтями испарились. От него даже исходил легкий аромат дорогой туалетной воды. Но Гене было не до нюансов. Непонятный разговор настораживал.

Вася скинул с себя пиджак и оказался в белоснежной рубашке с отложным кружевным воротником. Тут Гена вообще напрягся и подтянул к себе костыль, на всякий случай, если Вася вдруг начнет приставать. Но тот просто уселся поудобнее на табурете, вытянул ноги, блеснув лаковыми остроконечными туфлями на высоком каблуке, и бархатным голосом осведомился:

— Не поговорить ли нам, Геннадий, о предметах, достойных внимания просвещенных умов?

— П-п… — отозвался Гена.

— Понимаете ли, друг мой, — продолжал между тем преобразившийся собеседник, — времени у нас с вами как раз и нет. В том смысле, что времени никакого вообще нет. Я имею ввиду — в реальности нет.

«Нарвался!» — только и подумал Гена. В компании поисковиков был один продвинутый. Обчитался книжек, и как подкурит, такое начинал нести — крыша отъезжала: и того нет, и то сон, а мир так вообще групповой глюк. Сейчас пойдет такая же бодяга. Реальности у него, понимаешь, нет!

— А что есть? — вежливо спросил он.

— Да ничего, собственно говоря… — начал было племянник, но вдруг замолчал, прислушался и резко поднялся с табурета.

— Боюсь, впрочем, что эта несуществующая реальность сейчас грубо вторгнется в наши ощущения. Лежи тихо.

И он скрылся за дверью.

Гена на миг оторопел, подтянул к себе и второй костыль, но тут тренькнул звонок. В прихожей сразу заговорили несколько человек, кто-то громко выматерился. Потом грохнула дверь, и все стихло.

Вернулся племянник.

— Нескладно получилось, — с досадой сказал он. — Эти ребята между собой договорились. Да быстро как! Ладно, пара недель у нас еще имеется. Надеюсь.

Он достал из кармана старинные круглые часы на длинной цепочке, покачал перед собой начищенным до блеска корпусом с крышкой, вздохнул и сунул часы обратно в карман.

— Нет, это долгие песни. Попробуем иначе. Ты тоже хорош, все позабыл…

С этими словами он достал бумажник и пошарил в нем. Извлек какие-то визитки, мятые купюры и кредитную карточку, радужно блеснувшую голографической картинкой.

— Скоро вернусь, — сказал Вася. — Дверь никому не открывай.

Гена остался один. Он лежал, уставившись неподвижными глазами

в извилистую трещину на потолке. Единственная мысль была: «Влип!». Неприятные разборки намечаются из-за квартиры, а он и убежать не может. Если бы при техникуме было общежитие… Подселиться к кому-нибудь из ребят? Кто-то из знакомых говорил, что у него друган в кочегарке работает и туда всегда можно завалиться. Он перебирал варианты и не заметил, как задремал. Проснулся от бодрого голоса: «Подьем!».

Раскрыл глаза и посмотрел на племянника. Потом помотал головой и протер глаза как следует. На коленях у Васи лежал ноутбук, причем, судя по наворотам, очень даже крутая модель. К такому компьютеру он давно приглядывался. Если бы не полная невезуха с ногами! Он рассчитывал собрать по частям пулемет «максим» и впарить его одному придурочному клиенту, который хотел у себя на вилле тачанку рядом с шестисотым «мерсом» поставить.

Вася лихо порхал пальцами по клавиатуре, загружал один за другим сидишные диски, затем удовлетворенно откинулся к стене и провозгласил:

— Вот теперь мы готовы к труду и обороне. Сначала труд, потом остальное.

И развернул монитор к окаменевшему от завистливого изумления парню. Когда Гена немного пришел в себя, то разглядел на мониторе хитрую многоцветную фигуру, чем-то похожую на большую амебу с усиками. «Амеба» непрестанно меняла очертания, цвета переливались из одного в другой. Ничего особенного. И не такие мультимедийные картинки доводилось видеть. Чуть позже он обнаружил, что сквозь «амебу» словно просвечивает другое изображение — мгновенно возникают и исчезают лица, карты, страницы книг и еще много всякого, что он не успел разобрать. Ему захотелось остановить картинку, увеличить фрагменты и вообще, покопаться в файлах, посмотреть, что есть в памяти. Но глаза почему-то не отрывались от смешно шевелящихся тонких усиков, в их дрожании чувствовался сложный ритм, вот он уже почти уловил его, и отпала нужда в остановке мелькающих кадров, все было ясно различимо, словно он сидит в кинотеатре и смотрит фильм, а за стеной стрекочет швейной машинкой кинопроектор, в маленьком зале поселкового клуба пахнет кошками и жареными семечками, в задних рядах кто-то внаглую курит, и лента дыма вьется в ярком луче, сердится старенькая билетерша, и ее монотонный бубнеж будто разъясняет увиденное…