Сьюзи Чарнас - «Если», 1998 № 01

Шоссе, связывающее штаты, тянулось по Айове вдоль Миссури. Я вел машину, Роз была за штурмана. Мы плыли по реке из серого бетона. Навстречу друг другу шли по два плотных ряда машин. О существовании настоящей реки, несущей свои воды слева от нас, мы только догадывались: она не открывалась нашему взору. К востоку уходили лессовые холмы — ветер нанес горы пыли, которая теперь смахивала на Скалистые горы в миниатюре.

В тот момент, когда мы увидели изгиб реки, нам в ноздри неожиданно ударила вонь. Роз поспешно подняла стекло, и мы миновали гору навоза, собранного со всех скотопрогонных дворов Су-Сити. Огромный щит сообщал: «Это гора золота, дающая Су-Сити миллионы».

К северу от центра города развернулось жилищное строительство. Дома разбегались на восток и запад, как заросли травы в прерии. Теперь вместо диких просторов мы видели аккуратные лужайки и улицы, проложенные, словно по линеечке, но неизменно упирающиеся в тупики.

Переехав через реку Биг-Су, мы оказались в Южной Дакоте. На дакотском берегу выросли компьютерные заводы. Они были размещены именно здесь, потому что в этом штате взимались меньшие налоги на прибыль корпораций. Но школы, рестораны и прочая инфраструктура были лучше в Айове, поэтому люди, обитая на противоположном берегу Су, трудились в Дакоте.

По мере нашего продвижения на север деревья попадались все реже, при этом они уменьшались в размерах, пригибались к земле, корчились от напора ветров. Роз совсем притихла. В душе она оставалась фермерской девчонкой из Айовы, пускай и овладела профессией медицинской сестры-трансплантатора, а также усвоила, что на ферме должны властвовать порядок и красота.

Съезд с главной дороги был обозначен знаком остановки и небольшой парковкой для грузовиков, видавшей лучшие времена. Холодная морось превращала это место в унылую дыру, лишенную иных признаков жизни, кроме неоновой вывески, то и дело вспыхивавшей рекламой местного дешевого пива.

Мы свернули направо и покатили по двухрядной асфальтовой дороге. На горизонте показались деревца, от которых нас отделяло бурое болото.

— Саммит, — сказал я.

У въезда в Саммит висел железный прямоугольник с названием городка и цифрой «277» — числом жителей. Теперь их осталось 276. МЫ проехали по главной улице — единственной мощеной улице городка, свернули у бильярдной налево, далее по гравию и грязи проехали еще два квартала и вновь сделали левый поворот.

Сэм обитал в видавшем виды двухэтажном домике. На зеленой крыше красовались черные прорехи.

Мои братья были уже на месте. Их машины стояли на лужайке; рядом дымились железные бочки: сжигали всякий хлам, вынесенный из дома. Воздух был насыщен влагой и горьким дымом.

Я распахнул дверь. Мы прошли через прихожую и заглянули в кухню, где нас едва не сбила с ног волна жара и запах пыли. Мы с Роз закашлялись. Мой брат Боб сидел в большом продавленном кресле возле зашторенного окна. При нашем появлении бородач Боб широко улыбнулся:

— Мы бы открыли окно, да уж больно холодно снаружи.

И впрямь, здесь, на высоте двух тысяч футов над уровнем моря, в самой высокой точке между Миссури и Миссисипи, задержалась зима.

Снаружи раздался звук мотора.

— Только не это! — застонал Стив. Он стоял у кухонного стола с бутылкой пива в руке. — Снова он?

Боб осклабился. Я зажмурился. Неужели опять? Стоило мне пересечь границу Дакоты, и она впивалась в меня мертвой хваткой.

Роз подошла к мужу. Рядом с этим гигантом она казалась крошкой. Громадина Стив страдальчески качал головой. Роз недоуменно переводила взгляд с одного брата на другого.

Шум мотора стал надсадным.

— Он! — Стив обреченно махнул рукой.

Боб, не переставая скалиться, заметно напрягся. Я затравленно огляделся. Требовалось оперативно покинуть дом, но так, чтобы братья потом не покарали меня за малодушие. Однако дверь была всего одна, да и времени на бегство не осталось. Мотор смолк.

— Что происходит? — шепотом спросила Роз и от волнения прижалась к мужу. Я покачал головой, Стив плотно зажмурился, скорчил рожу, снова открыл глаза. Боб сполз в кресле.

Слабый стук в дверь, скрип петель — и перед нами возник Индеец: среднего роста, с длинными сальными волосами, заплетенными в косичку. Кожа у него была медного оттенка, в черных глазах не осталось жизни. Одет он был в зеленую куртку военного образца, драную и в сальных пятнах, и джинсы.

— Как делишки?

— Отлично, — отозвался Боб и, неопределенно махнув рукой, осведомился, косясь на Роз: — Выкатил свой лимузин?