Кристофер Прист: «Если», 1998 № 02

Если бы это зависело только от Томаса, то и мучиться не пришлось бы. К несчастью, родители девушек ясно давали понять, что выбор должен пасть на Шарлотту: она лучше подходит на роль жены будущего промышленника и землевладельца. Наверное, так оно и было. Но все дело в том, что Томаса безумно тянуло к младшей сестре, Саре, — впрочем, с точки зрения миссис Каррингтон это обстоятельство не играло никакой роли.

Шарлотте исполнилось двадцать, она была красива, и Томас в общем не имел ничего против ее общества. По-видимому, она была готова принять его предложение; нельзя отрицать, что она наделена и разумом и тактом, но как только они оставались вдвоем, то не находили общей темы для разговора. Шарлотту отличали честолюбие, эмансипированность, — во всяком случае, так она «подавала» себя, — и склонность к постоянному чтению исторических трактатов. Но в действительности ее интересовало одно — объезжать соборы Суррея и копировать с настенных и надгробных табличек всевозможные надписи. Томас, человек широких взглядов, был готов порадоваться тому, что у нее есть увлечение, однако разделить ее интересы при всем желании не мог.

Сара Каррингтон была совсем другой. На два года моложе сестры, — по мнению ее матушки, она еще не созрела для замужества, в особенности, пока не найден муж для Шарлотты, — Сара привлекала именно своей недоступностью, но если по совести, она была восхитительна сама по себе. Когда Томас начал захаживать к Шарлотте, Сара еще заканчивала школу, однако со слов Шарлотты и собственной сестры Томас потихоньку узнал, что Сара обожает теннис и крокет, умело управляется с велосипедом и знает все музыкальные новинки. Перелистав исподтишка семейный фотоальбом, он убедился еще и в том, что она потрясающе красива. Когда они встретились, Томас незамедлительно влюбился и посмел перенести свое внимание с одной сестры на другую, притом не без успеха. Дважды ему удавалось поговорить с Сарой с глазу на глаз — достижение немалое, учитывая, что миссис Каррингтон поощряла лишь его свидания с Шарлоттой. Тем не менее сначала его неосторожно оставили на пять минут наедине с Сарой в гостиной, а затем он ухитрился переброситься с ней словечком без свидетелей на семейном пикнике. И даже столь краткого знакомства оказалось довольно, чтобы Томас пришел к убеждению, что не согласится видеть своей женой никакую девушку, кроме Сары.

Вот почему в это воскресенье Томас был в приподнятом настроении — ему удалось затеять интригу, которая подарит по меньшей мере час в обществе Сары. Ключом к интриге явился его кузен, некий Уэринг Ллойд. Уэринг всегда казался Томасу непробиваемым тупицей, но, учитывая, что Шарлотта отзывалась о нем одобрительно (и что они несомненно подходят друг другу), Томас предложил послеобеденную прогулку вдоль реки вчетвером. Притом было условлено, что во время прогулки Уэринг под каким-нибудь предлогом задержит Шарлотту и позволит Томасу побыть наедине с Сарой.

Томас опередил кузена на несколько минут и в ожидании принялся ходить взад-вперед. У реки было прохладнее — деревья подступали к самой воде, и дамы, прогуливающиеся по тропинке, сняли солнечные очки и окутали плечи шалями.

Когда Уэринг наконец пожаловал, кузены тепло приветствовали друг друга — теплее, чем когда-либо в прошлом, — и задумались, пересечь ли реку на пароме или идти долгим круговым путем через мост. Времени было вдосталь, так что они предпочли второй вариант. Томас напомнил Уэрингу, чего ждет от него на прогулке, и тот подтвердил свои обещания. Его лично подобная договоренность вполне устраивала: он-то находит Шарлотту не менее очаровательной, чем Сара, и не затруднится в поисках общей темы для разговора.

Позже, когда они переходили по мосту на другой берег, в графство Мидлсекс, Томас задержался, возложив руки на каменный парапет, и наблюдал, как четверо молодых людей неумело сражаются с яликом, пытаясь подвести его к берегу против течения, а с берега двое мужчин постарше дают им противоречивые указания.

Август 1940 года

— Шли бы вы в укрытие, сэр. Просто на всякий случай…

Голос раздался столь близко и неожиданно, что Томас Ллойд резко обернулся: патрульный гражданской обороны, пожилой, в темной форме. На плече мундира и на стальной каске — буквы ПГО. Тон у патрульного вежливый, но взгляд подозрительный, и немудрено: работа на неполный день, какую Ллойд нашел в Ричмонде, едва-едва позволяла оплатить жилье и питание, а крохотный остаток он, как правило, пропивал; словом, Томас носил ту же одежду и обувь, что и пять лет назад, и это было заметно.