Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04

Ашре выложил передо мной на прилавок пачку бланков и опять сказал:

— Я понимаю. — От его интонации у меня зачесался скальп. — Как только вы заполните эти бланки, доктор Парацельс покажет вам наше хозяйство.

— Прекрасно, — отозвался я и принялся заполнять бланки. Меня не очень заботило, что именно я подписываю. За исключением одного документа, связанного с кремацией моего тела, все прочие были стандартными — о том, что резерват не несет ответственности за все, что со мной может случиться. Документ о кремации я прочел внимательнее, но не узнал из него ничего нового. И когда я подписал последний, в офис вошел доктор Парацельс.

Я пригляделся к нему, пока Ашре нас знакомил. Мне было бы интересно встретиться с ним при любых обстоятельствах, а сейчас он меня интересовал особо. О нем я знал значительно больше, чем об Ашре — а это означало, что для меня он являлся ключом к «Шэрон пойнту».

Доктор был высок, худ и сутул, а рядом с Ашре смотрелся и вовсе изможденным, словно долгая череда личных катастроф срезала с него значительную часть плоти. Будучи старше меня на тридцать лет, он выглядел совсем пожилым. Кожа на лице серая, как у неизлечимо больного человека, и так натянута на челюстях и скулах, точно ее не хватило, чтобы обтянуть череп. Глаза постоянно прятались под густыми кустистыми бровями, но когда мне удалось в них заглянуть, они показались мне мертвыми, будто пластмассовыми. Я принял бы его за труп, если бы Парацельс не стоял и не был облачен в белый халат. И если бы он, увидев меня, не облизнулся, проведя кончиком языка по губам — так, словно прикидывал, каким я окажусь на вкус. Увидев розовое пятнышко языка на сером лице, я внезапно похолодел, и на мгновение мне показалось, будто я знаю, о чем он думает. Он размышлял о том, как использует мое тело. И какой смертью мне предпочтительней умереть.

— Доктор Парацельс… — выдавил я.

— Я не стану вам показывать, где мы разводим животных, — произнес он раздраженно, — или мою ветеринарную лечебницу. — Плаксивость его голоса диссонировала с мрачной внешностью.

— Мы никогда не показываем это клиентам, — плавно вставил Ашре. — В том, что мы предлагаем, содержится элемент сюрприза. — Он снова моргнул. Редкость этого движения подчеркивала злобность его глаз. — Полагаю, это повышает спортивный азарт. Большая часть клиентов с этим соглашается.

— Но клинику я вам покажу, — нетерпеливо перебил его Парацельс. — Нам сюда. — Не дожидаясь меня, он вышел через внутреннюю дверь офиса.

Ашре не сводил глаз с моего лица.

— Доктор Парацельс блестящий хирург. Нам очень повезло, что он здесь работает.

Я пожал плечами. В тот момент мне ничего больше не оставалось. И я отправился следом за добрым доктором.

Дверь вывела меня в широкий коридор, что тянулся через весь комплекс. Я заметил Парацельса, когда его фигура мелькнула почти в самом конце коридора. Настиг я его уже у дверей хирургической клиники.

«Шэрон пойнт» и впрямь был прекрасно оснащен. Здесь имелись несколько смотровых и терапевтических помещений (включая рентгеновский кабинет, кислородную барокамеру и офтальмологическое оборудование), полдюжины коек, богатейший ассортимент медикаментов (возможно, слишком богатый) и операционная, напомнившая мне место, где меня превратили в киборга.

Рядом возник доктор Парацельс и своим плаксивым голосом — неужели он и в самом деле преисполнен жалости к себе? — описал главные особенности своего заведения. Потом он предположил, что мне захочется узнать, как он ухитряется проводить здесь в одиночку эффективные операции, и немедленно все объяснил.

Что ж, его оборудование и в самом деле было компактным и почти универсальным, но по-настоящему меня заинтересовал тот факт, что у него имелся хирургический лазер. Я не стал спрашивать, получил ли он лицензию на этот инструмент. Лицензия висела в рамочке на стене. Да, стандартным оборудованием его не назовешь, особенно для такой маленькой клиники. В наши дни лазер используют для глазных операций и лоботомии. И изготовления киборгов. А прежде (двадцать два года назад) их применяли в генной инженерии.

От этой мысли у меня по коже поползли мурашки. Стараясь придать голосу самые невинные интонации, я задал Парацельсу провокационный вопрос:

— А вы спасли здесь кому-нибудь жизнь, доктор?

Его плаксивость как рукой сняло. Мгновенно Парацельсом овладела злоба, да такая, что я не удивился бы, пойди у него изо рта пена.