Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04

И что случилось? Бунт, вот что случилось. Что само по себе не было странным. К 1999 году преступность и всякого рода социальная напряженность приобрели прямо-таки угрожающий размах, но правительство пребывало в каком-то дремотном состоянии. Поэтому бунт готов был вспыхнуть от любой искры: подорожания топлива, повышения цен на продукты, платы за жилье. Другими словами, уровень общественной агрессивности достиг кризисного значения.

Означенная статья в этих условиях стала не то что искрой — гранатой, взорвавшей общественное мнение. Оппоненты вопили о «священности человеческой жизни», но, полагаю, больше всего запугала людей идея «усовершенствованного человека». На ученых и конгрессменов стали нападать на улицах. Разгромили три правительственных здания, уничтожили три жилых комплекса, разграбили сто тридцать семь магазинов. Программа по исследованию рекомбинантной ДНК погибла в зачатке, а вместе с ней — чьи-то научные карьеры. Грубой силой бунт подавлять было нельзя — копам пришлось бы убить слишком много людей. Бунтовщиков пришлось умиротворять самому президенту, а правительство в срочном порядке выработало меры превентивной борьбы с насилием, которые действуют и сейчас.

Эвид Парацельс как раз и был одним из тех, чья карьера рухнула. Что ж, это ничего не доказывает, но мне стало очень даже любопытно. Тот, кто утрачивает высокое положение, как правило, начинает весьма наплевательски относиться к закону. Так что какая-то исходная позиция перед поездкой в резерват у меня имеется. А если повезет, мне даже не придется притворяться, будто я приехал туда охотиться.

И еще одну распечатку я заказал: сведения обо всех нераскрытых преступлениях, совершенных в окрестностях резервата. И узнал следующее.

«Шэрон пойнт» находится всего в восьмидесяти километрах от арсенала в Прокюретоне, где с 60 — 70-х годов хранится немало устаревшего вооружения. Два года назад кто-то ухитрился пробраться в арсенал и прибарахлиться там всякой всячиной — полусотней винтовок М-16 (и пятью тысячами снаряженных магазинов к ним), сотней автоматических пистолетов «магнум» двадцать второго калибра (и еще пятью тысячами обойм), пятью сотнями ручных гранат и более чем пятью сотнями противопехотных мин различных типов. Вполне достаточно, чтобы снабдить оружием солидную уличную толпу.

Да только смысла в этом никакого не было. В наше время любая уличная толпа — или террористическая организация, или банда грабителей, если на то пошло, — решившаяся пустить в ход старье вроде М-16, будет за несколько минут порезана на кусочки полицейской лазерной пушкой. А кому еще может потребоваться это чертово барахло?

Я уже не верил, что вообще найду в резервате животных. Только охотников, отстреливающих друг друга. И перед возвращением домой провел полчасика в тире, тренируясь в стрельбе из своего бластера. Так, на всякий случай.

На следующее утро я зашел в интендантскую службу и разжился там одеждой и охотничьим снаряжением, приличествующими богатому охотнику. Потом заглянул к оружейникам и выписал на себя карабин «винчестер» тридцатого калибра — самое, на мой взгляд, подходящее оружие для «настоящего» спортсмена: оно требует достаточного мастерства, стреляет старомодными свинцовыми пулями, а не иглами-шприцами или разрывными зарядами, и в каком-то смысле дает «дичи» шанс. Затем проверил в аппаратной, записывается ли сигнал моего передатчика. И отправился в «Шэрон пойнт».

От Вашингтона до Сент-Луиса я добрался на «желобе» (на самом деле это электростатический вагон-челнок, получивший такое название потому, что ранние его версии напоминали желоба для спуска бревен), но на месте мне пришлось нанять машину. Это меня вполне устраивало, поскольку мне полагалось разыгрывать богатого охотника. В наши дни машины по карману только богачам — и спецагентам на задании (цены на бензин настолько высоки, что люди имеют шанс сесть за руль лишь во время субсидированных правительством автогонок). Но большого удовольствия поездка мне не доставила. Во-первых, не такой уж я опытный водитель, а во-вторых, в Сент-Луисе шел проливной дождь, и триста километров по темным холмам Миссури я ехал словно под водопадом. В результате к резервату я подъехал затемно.

На ночь я остановился в Шэрон Пойнте, всего в пяти километрах от резервата — унылом городке, в котором никогда ничего не происходит. Однако один мотель в нем все же имелся. Каково же было мое удивление, когда, войдя в вестибюль, я обнаружил, что мотель процветает. Прямо скажем, он был просто шикарным. И дорогим. Девушка за стойкой даже не покраснела, сообщив мне, что комната здесь стоит тысячу долларов за ночь.