Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04

Ясно, что заведение делает бизнес не на местных жителях. Скорее всего, тут останавливаются охотники, приезжающие в резерват. В кармане у меня лежала полученная в бухгалтерии специальная кредитная карточка. Она делала меня богатым, ничего не сообщая о том, откуда у меня деньги. Я протянул ее с таким видом, точно делаю это каждый день. Мои вещи отправили в номер, а я переместился в бар.

Я надеялся застать там парочку охотников, но, кроме бармена, там никого не было. Тогда я уселся на табурет возле стойки и попытался выяснить, не захочется ли бармену поболтать.

Ему захотелось. Кажется, такая возможность подворачивалась ему нечасто. Едва он начал говорить, я стал опасаться, что он не умолкнет никогда.

Впрочем, он сообщил мне ненамного больше того, что я уже знал. Сюда приезжают люди с деньгами. И щедро их тратят. Они любят выпить — до и после охоты. Но примерно половина из них не останавливается отметить удачную охоту, возвращаясь домой. Через некоторое время я поинтересовался, какими трофеями хвастались те, кто заворачивал сюда на обратном пути.

— Тут что-то странное, — поделился бармен. — Они ничего с собой не везли. Даже не упоминали, что именно подстрелили. Я сам баловался охотой, когда был парнишкой, и не встречал охотника, который не хвастался бы своей добычей. Видел взрослых мужиков, начинавших вести себя, как Господь Всемогущий, застрелив какого-то кролика. Но не здесь. Конечно, — улыбнулся он, — я никогда не охотился в столь дорогом месте, как «Шэрон пойнт».

Но я подумал не о деньгах, а о сорока пяти телах. Этим богатые охотники не хвастались.

Я пообещал себе, что выясню об этих «трофеях» все.

Что ж, раз сегодня я в мотеле единственный гость, то придется добывать информацию прямо на месте — ехать в резерват и изображать охотника. Не очень-то утешительная мысль. Забравшись под одеяло, я долго лежал, вслушиваясь в шорох дождя, и лишь потом уснул.

Утром дождь все еще лил, но то была недостаточно веская причина, чтобы откладывать дело. Я провел некоторое время в ванной, где включил душ и под его шум наговорил краткий отчет для Бюро; он попадет туда через микроволновые ретрансляторы в Сент-Луисе, Индианаполисе, Питтсбурге и еще бог знает где. Потом позавтракал, вышел из мотеля и промок насквозь, пробегая под дождем к машине.

Непогода заставила меня двигаться не спеша. Дорога петляла по лесистым холмам, и я мало что видел вокруг. Но когда машина начала подниматься по пологому склону, моему взору открылись здания «Шэрон пойнта».

Они стояли на склоне гряды высоких холмов, заслонявших горизонт. Прямо передо мной располагался большой невысокий комплекс — наверное, офисы и медицинские помещения. Справа виднелось длинное здание, напоминающее казарму или барак, где, вероятно, жили люди, присматривающие за животными, а слева — посадочная площадка, где стояли три похожих на бублики аппарата на воздушной подушке с открытыми кабинами: ховеркрафты. Обычно на ховеркрафтах осматривают ограды резерватов и ищут пропавших охотников. От дождя машины были защищены стайреновыми чехлами.

А за зданиями вдоль всей гряды тянулась ограда, серая и мрачная под темными тучами и дождем. Прочная стальная сетка возвышалась минимум на пять метров, загибалась внутрь и была густо обмотана поверху колючей проволокой, чтобы через нее не смогли перебраться животные. Но чувства безопасности мне это зрелище не прибавило — то, что находилось за оградой, погубило сорок пять человек.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — произнес я вслух скорее для себя, чем для инспектора Морганстарка. Потом подъехал к приземистому зданию, остановился как можно ближе к двери с табличкой ОФИС и промчался к ней под дождем с таким видом, точно собирался в одиночку захватить весь резерват.

Я ворвался в офис, захлопнул за собой дверь… и едва не рухнул навзничь. Острая, как сталь, боль сверлом пронзила мне голову где-то за правым ухом. На мгновение я ослеп и оглох, колени подкосились.

Источником боли был мой передатчик — он улавливал некую чрезвычайно мощную волну.

Я чувствовал себя так, словно один из мониторов Бюро пытался меня убить.

Я знал, что это не так, но в тот момент причина меня не интересовала. Коснувшись языком переключателя, я мгновенно прервал связь. И резко выставил ногу, в последнюю секунду удержавшись от падения.

Все кончилось. Боль исчезла.

От облегчения у меня даже закружилась голова. В ушах звенело, мне было трудно держаться на ногах, и лишь через несколько секунд я смог оглядеться. Не подумать — лишь оглядеться.