Сергей Лукьяненко: Пристань жёлтых кораблей

- А можно будет это не выбрасывать? Пригодится!

И почувствовал, как дрогнули в голосе уверенные, хозяйские нотки. Словно он не просил, а...

- Это хорошее оружие? - Дин взглядом указал на бластер. Кирилл смешался:

- Да.

- Тогда можно будет выбросить арбалеты.

Он посмотрел на брата:

- Тони, высыпь весь песок. До заката надо подняться выше.

Кирилл почувствовал, как наползает стыд. Пытаясь казаться непринужденным, он спросил:

- А зачем повыше?

- Пока есть солнце, надо набрать тепло.

Кирилл взглянул вверх, на черное брюхо воздушного шара. И понял:

- Гелиостат? Поднимается за счет солнечного тепла?

- Конечно. Обычно его хватает на всю ночь, а сейчас... Не знаю.

Он спокойно посмотрел на Кирилла, потом на бластер.

- Здесь опасности нет. А когда будет, я тебе скажу.

Кирилл сорвал с пояса бластер, торопливо сунул его в сумку. Посмотреть Дину в глаза было стыдно. Он присел, достал, передатчик, стал копаться с ним, выдвигая антенны. Вскоре цилиндрик, ощетинившийся тонкими иглами, стал похож на ежа.

Тони вдруг бухнулся рядом, беззаботно спросил:

- Ой, а что это?

Кирилл поймал его взгляд. Тони чуть заметно подмигнул. И улыбнулся: "Ничего, Кир, бывает"... Придумывать ответ не пришлось - уже через минуту Тони помогал брату ослабить одни веревки и подтянуть другие. Кажется, они пытались изменить форму оболочки гелиостата, чтобы улучшить его нагрев. С минуту Кирилл смотрел на них. Потом вздохнул, надавил крошечную кнопку на цилиндрике передатчика. Внутри что-то предостерегающе зазвенело. Кирилл метнул передатчик за борт, перегнулся, следя за его стремительным падением.

Цилиндр превратился в точку. И вдруг вспыхнул, разбухая пятном ослепительного фиолетового света. Кирилл зажмурился, а когда снова раскрыл глаза, то передатчика уже не было. Он исчез, превратился в аварийный импульс, несущийся к Земле. Но хватит ли ему мощности, чтобы пробить пространство, чтобы, обогнав световые и гравитационные волны, коснуться антенн Службы Спасения? "Сам виноват, - оборвал себя Кирилл. - Никто тебя не просил уходить с трассы. Теперь и выбираться надо самому..." Но легче от этой правильной мысли не стало. Он посмотрел на Дина и запоздало подумал, чем будет объяснять этот неожиданный фейерверк. Но Дин не сказал ни слова, лишь посмотрел вниз.

2. ПЕРВЫЙ ЗАРЯД

Они поднялись высоко, километров на пять, не меньше. И Кирилл сразу почувствовал разницу с Землей - дыхания едва хватало. Он украдкой влез в аптечку, разжевал таблетку спорамина, сел в углу. Да, самым правильным было сказать: "Ребята, объясните мне толком, кто вы, и что здесь делаете?" И самому признаться в том, кто он и откуда. Но что-то останавливало его может быть, тяжелые арбалеты на дне плетеной гондолы, а может быть, и спокойное доброжелательство ребят. Кто знает, как отреагируют они на его признание.

- Ты чего молчишь, Кир?

Дин склонился над ним, встревоженно вглядываясь в лицо.

- Так... Дышать тяжело.

- Ты же летчик! Должен бы привыкнуть! Мы с Тони не сомневались... Сейчас снизимся.

- Не смей! - Киру вдруг передалась его тревога перед снижением. - Не смей! Сами спустимся - солнце уже заходит.

- Воздух в шаре начнет остывать часа через два. Выдержишь?

- Да.

Дин отошел, шепнул что-то Тони. Тот взял с пола одеяло, набросил Кириллу на плечи, начал укутывать. Кирилл рассмеялся:

- Да бросьте, ребята! Что я, сам шагу не могу сделать?

- Можешь. Только не надо.

Тони произнес это уверенно и серьезно. Потом взял второе одеяло и ловко замотался в него. Кирилл сообразил, что дело не только в нем и посмотрел на Дина. Юноша аккуратно застегнул куртку, вытащил откуда-то из-под воротника тонкий черный капюшон, надел его и замер, стоя у борта.

А еще через несколько минут стало холодно, в узкой щели между бортом гондолы и днищем шара закружились белые хлопья.

- Здесь вечерний снегопад очень сильный, - тихо сказал Тони. Он пристроился рядом с Кириллом и вертелся, усаживаясь поудобнее. - Лучше всего спать, время быстрее пройдет.

Темнело быстро. А через полчаса Кирилл действительно уснул.

Было уже утро. Шар плыл в прозрачной, голубой, словно небо, тишине. Кирилл поежился, больше для порядка: утро оказалось в меру прохладным, от ночного снега не осталось и следа. А когда шар медленно развернулся и на лицо упал солнечный луч, он понял, что день будет даже жарковат. Тони еще спал, прижимаясь к Кириллу, по-детски мягкий и расслабившийся во сне. Кирилл осторожно подсунул под плечо Тони свою сумку, встал, шагнул к Дину. Тот, похоже, и не ложился.