Олег Лукьянов - Человек из пробирки

- А как же иначе?! - воскликнул Виктор Иванович, но Иконников жестом руки остановил его.

- Вношу поправку. Виктор Иванович в самом деле несколько упростил проблему. Мы, конечно, далеки от подобного отождествления. Наше "я", самосознание, - феномен многосложный. Но согласитесь, что способность логически мыслить и выделять себя из окружающего мира - единственные объективные доказательства его наличия. Мыслю, следовательно, существую, как сказал Декарт.

- Правильно, Роман Николаевич. Именно это я и имел в виду, - вставил Виктор Иванович.

- Да неправильно! В таком случае получается, что ЭВМ имеет сознание, а собака даже примитивного не имеет. Где ей, бедной, сравняться с машиной по способностям к логическим операциям! К тому же машина, если ее запрограммировать, может говорить о себе "я", а собака не может.

Профессор сцепил у подбородка руки, на секунду задумавшись, и коротко пожал плечами.

- А что? Ничего слишком уж крамольного я в таком выводе не вижу. Интеллектуальные способности новейших вычислительных машин - это, если хотите, зародыш их будущего самосознания.

- Да что вы говорите, Роман Николаевич! - воскликнул Володя. - Никогда машины не обретут сознания. Хотя бы потому, что творение всегда на порядок ниже своего творца. Разве вы, как творческая личность, не ощущаете, что в глубинах вашего существа скрывается бесконечность?

- Подождите, - вмешался Семен Миронович. - Вы переходите на эмоции. Это некорректно. Нужно оперировать объективными фактами, а у вас их нет. Откуда вам известно, бесконечны вы или нет? В конце концов, человек пространственно конечен, он состоит из конечного числа элементов.

- Но его духовная сущность бесконечна, а ведь это главное в человеке. Этим он выделился в биосфере. Человек - открытая система, понимаете? Это не просто автономная единица, как робот. Он непонятным образом вписан в биосферу, в космос, привязан к каким-то другим неведомым источникам. А вы хотите обрубить все это.

Володя замолчал, и спор на некоторое время прервался. На крепком, волевом лице Иконникова появилось то неопределенное выражение, какое бывает у значительных персон, когда они встречают неожиданного и сильного противника в лице человека, которого до сих пор счптали не стоящим внимания. Неприятное испытание для чувства собственного достоинства! Давить авторитетом невозможно, уступить тем более. Сотрудники, понимая свсего руководителя, сидели, не вмешиваясь.

- Да-а, полемизировать с вами трудно, - сказал паконец Иконников. - У вас какая-то своя аксиоматика. Вы, кажется, задались целью внушить нам, что создать искусственным путем полноценное разумное существо невозможно.

- Конечно, нет! Эта наивная идея родилась в умах, которые не видят в человеческом "я" никакой тайны - только движение материальных частиц. Да вы оглянитесь, Роман Николаевич, и посмотрите, какая гигантская работа предшествовала появлению человека. Большой Взрыв, образование галактик, звезд, планетных систем, потом два с лишним миллиарда лет биологической эволюции и несколько тысяч лет эволюции социальной. Неужели вы думаете, что природа, нас создавшая, не нашла бы более короткий путь, если бы он существовал?

Раздался сухой, трескучий смех. Это Стулов заерзал в своем кресле.

- Интересно получается, - заговорил он, с ненавистью глядя на Володю. - Выходит, что Роман Николаевич и его коллектив - шарлатаны, которые зря тратят государственные деньги?

Володя криво усмехнулся и ничего не ответил. Наступило тягостное молчание, которое нарушил Иконников.

- Между прочим, одна из стратегических целей кибернетики как раз и заключается в создании искусственным путем разумных, сознающих себя существ. Я лично убежден, что за ними будущее. Далекое будущее, разумеется. В конце концов, человек - это лишь промежуточное звено в цепи существ, которые были до него и будут после.

Володя горестно вздохнул.

- Я знаком с вашими идеями, Роман Николаевич, и, простите за прямоту, считаю их порочными. Ни себя, ни людей, которых люблю, я не могу признать промежуточными звеньями. Каждая человеческая личность, которая жила, любила, страдала, представляет абсолютную ценность, и, полагаю, навечно заппсана в книге бытия. И не лучше ли вместо того, чтобы тратить духовную энергию на создание искусственного человечества, направить ее на совершенствование естественного? Поставить перед человеком какую-нибудь небывалую, глубоко нравственную цель и развивать беспредельно его способности. Это, конечно, потруднее, чем делать думающие машины, но перспективнее, благороднее, наконец.