Тимур Расулов - Технобойня

Свитер решил сразиться с детишками в чьих руках он не ожидал увидеть ничего грознее дубинки. Но отряд преследователей смог выследить их и вот самоуверенный "робот", порождая зеленоватую пену у рта, беспомощно лежал на проходной забытого завода и никто кроме Статиста не смог бы почтить его память.

Четыре ярких луча, направленные в сторону беглеца, обозначили, что погоня за последним "зайцем" началась. Статиста одолел неведомый страх. Он никогда даже не подозревал, что роботы способны испытывать что-то подобное. Первый выстрел просквозил мимо уха, подминая тяжелым катком желание выбраться из этого места живым. Петляя в коридорах офисного здания завода, Статист слышал позади глупые убеждения типа: "Остановись или хуже будет", "Мы тебе ничего плохого не сделаем, только поговорим" и прочий подобный бред, который может вырваться у преследователя. Куда может быть хуже, чем четыре вооруженных охотника на хвосте.

Статист забежал в комнату с железной дверью, запер ее на защелку и отскочил в сторону. Долго бегая по этажам, он обнаружил, что находится на пятом этаже и единственный выход отсюда - запертая дверь у дальней стены, та, в которую в тот момент ломились четыре вооруженных до зубов человека. Статист взглянул в окно. Пестрые раскаты молнии виднелись на горизонте. Он знал, что в том направлении находится штаб Седова, но теперь это было уже не важно. Статист посмотрел вниз. Высота, казалось, затягивала. Оглушающие выстрелы вспороли воздух, и дверь с шумом распахнулась.

Беспомощный Статист не смог вымолвить и слова. Ноги в мгновение стали ватными, а язык будто онемел. Он беспомощно скатился по стене и через силу произнес:

- Ответьте мне на один вопрос. - Ослепленный светом фонаря он, прикрыл глаза и покорно стал дожидаться ответа.

- Говори, - отозвался кто-то бассом.

- Каково это быть человеком? - В последние моменты жизни он хотел знать только это.

По комнате прокатился презрительный смех, но Статист в этот момент почувствовал именно то чувство, что дается единожды в жизни. Он почувствовал невероятную отвагу и мощь во всем теле. Он поднялся, выпрямил тугую, как тетива спину, расправил широкие плечи. Четверо охотников отступили назад, приподняв дула.

Он мог бы наброситься на них и с уверенностью змея убить двоих из них, но вместо этого произнес:

- Я вижу, что человек не слишком ценит жизнь других. Он готов ломать и крушить, разорять и убивать и лишь в единичных случаях созидать и помогать. Я хотел быть человеком, но вижу, что это слишком большая ответственность.

Он вскарабкался на подоконник и, откинув голову назад, прыгнул вниз.

Полет длился мгновения, но он показался ему вечностью. Статист успел подумать о том, что сможет жить вечно, благодаря технологиям. "Мое тело вскоре обнаружат, и центральный мозговой чип установят в чью-нибудь голову. Так я вновь и вновь буду перебираться из одного тела в другое. Единственное превосходство робота над человеком - вечная жизнь и бесконечное самосовершенствование". Он успел увидеть охотника попытавшегося протянуть руку в надежде спасти самоубийцу. Один из членов братьев Гилеля выкрикнул:

- Ты и так человек!

Эти слова были восприняты мозгом, но не были проанализированы. Черепная коробка приглушенно треснула, как и треснули светлые мечты быть осознанным человеком.

Иван Гаврилович, заправив руки за спину, просматривал боевых роботов. Они выстроились в ровные шеренги и ждали приказов. Ни одного повторяющегося лица, ни единого сходства во внешности, только строгая выправка и холодный взгляд. Старик вглядывался в этих бравых бойцов и видел в них возможную скорую гибель жителей города. Если же их не убьют, то просто прочистят мозги. Он был уже достаточно долго в этом деле и знал, что говорить и какие приказы отдавать солдатам.

Помещение вмещало в себе примерно тысячу роботов. Этого числа должно было хватить, для возобновления порядка на всей территории города. Слишком уж неспокойными стали взгляды и мысли всех его жителей. Многочисленные шпионы старика докладывали, что и среди богатых назревает конфликт. Поговаривают, что им надоел неочищенный воздух, и надоели толпы сорняков на их улицах. Богатеев нельзя было винить, потому что у них свои ценности, а у бедняков свои. "Если бы они только знали, как живут люди за стеной", - подумал Иван Гаврилович.

Никогда раньше он не чувствовал такого нескрываемого отвращения от этой процессии. Его выворачивало наизнанку от нежелания что-то менять в этом городе. Будь его воля, он бы оставил все на своих местах и дождался конца всей этой истории, но Совет дал указание, а ослушание - гибель. Лишиться жизни для Ивана Гавриловича означало... Для него это означало - действительно лишиться жизни, потому что он не был роботом, он - простой человек, который знает немного больше других. С одной стороны ему повезло - он знал все и был не последним человеком в городе, с другой стороны - его предшественник покончил жизнь самоубийством. Таковой была цена всех знаний этого города. Предшественник просто не выдержал всей тяжести возложенных на него обязанностей. Он посчитал, что лучше быть мертвым, чем знать, что кто-то подобный ему копается в дерьме лишь потому, что так решил Совет. В нем взыграло чувство человечности, и накануне очередного Плана "Гнев" он раскрасил заднюю стенку своими внутренностями. Иван Гаврилович понимал его, но следовать его примеру не решался. Он был жизнелюбив и знал, что это не единственный выход. Для себя он строго решил, что если уж Сорняки прорвутся к нему, то он не будет от них ничего скрывать.