Филип Дик - Скользя во тьме

— Как бы тебе понравилось целую вечность глазеть на пивную банку? Быть может, не так и плохо. По крайней мере, нечего бояться.

Перед обедом, который им подавали в столовой, у них было время Понятий. Несколько Понятий записывалось разными сотрудниками на классной доске и обсуждалось.

Брюс сидел, сложив руки на коленях, наблюдая за полом и прислушиваясь к тому, как греется большой кофейник; тот вдруг принялся делать «буль-буль», и этот звук его напугал.

«Живые и неживые твари обмениваются свойствами».

Рассаживаясь в столовой на складных стульях, все это обсуждали. Похоже, они были знакомы с этим Понятием. Очевидно, каждое Понятие составляло часть образа мыслей «Нового Пути»; возможно, их запоминали, а затем снова и снова обдумывали. «Буль-буль».

«Устремление неживых тварей сильнее устремления живых тварей».

Они заговорили об этом. «Буль-буль». Шум кофейника становился все сильнее и все больше пугал Брюса, но он не двигался и не смотрел в ту сторону; просто сидел, где сидел, и слушал. Ему было трудно слушать, о чем они говорили — из-за кофейника.

— Мы накапливаем внутри себя слишком много неживого устремления. И обмениваемся… Черт, может, кто-нибудь сходит и посмотрит на этот проклятый кофейник, чего там с ним такое?

Последовал перерыв, пока кто-то ходил посмотреть на кофейник. Брюс сидел, глядя на пол и ожидая.

— Я снова это запишу. «Мы обмениваем слишком много пассивной энергии на окружающую действительность».

Они и это обсудили. Кофейник умолк, и они потопали наливать себе кофе.

— Хочешь кофе? — 1Ьлос за спиной, прикосновение. — Нед? Брюс? Как его? Брюс?

— Ага. — Он встал и последовал за ними к кофейнику. Дождался своей очереди. Они смотрели, как он кладет в чашку сливки и сахар. Потом наблюдали, как он возвращается к своему стулу — к тому же самому. Брюс убедился, что снова нашел стул, чтобы опять усесться и слушать дальше. Теплый кофе и пар вселяли в него добрые чувства.

«Активность не обязательно означает жизнь. Квазары активны. А медитирующий монах не неживой».

Брюс сидел, глядя на пустую чашку. Чашка была большая, фарфоровая. Перевернув ее, он обнаружил на донышке печатные буквы и растрескавшуюся глазурь. Чашка выглядела старой, и она была изготовлена в Детройте.

«Движение по кругу — самая мертвая форма вселенной».

Другой голос произнес:

— Время.

Он знал на это ответ. Время круглое.

— Да, пора сделать перерыв, но нет ли у кого-нибудь краткого финального комментария?

— Что ж, следовать по пути наименьшего сопротивления — таков закон выживания. Следовать, не вести.

Другой голос, постарше:

— Да, последователи переживают вождя. Как с Христом. А не наоборот.

— Нам лучше поесть, потому как Рик теперь прекращает обслуживать ровно в пять пятьдесят.

— Поговорим об этом в Игре, не сейчас.

Стулья застонали, заскрипели. Брюс тоже встал, отнес свою старую чашку на поднос к остальным и присоединился к очереди. Вокруг себя он чувствовал запахи холодной одежды — хорошие запахи, но холодные.

Они вроде как говорят, что пассивная жизнь хорошая, подумал он. Но ведь нет такой вещи, как пассивная жизнь. Это противоречие.

Потом он задумался, что такое жизнь, что это означает. Возможно, он просто не понимал.

Прибыла большая партия пожертвований — много яркой одежды. Несколько человек стояли с целыми охапками, а некоторые уже надели рубашки, примеряя их и получая одобрение.

— Эй, Майк. А ты пижон.

В центре комнаты отдыха стоял невысокий коренастый мужчина с курчавыми волосами и курносой физиономией; недовольно хмурясь, он ощупывал свой ремень.

— Да как он тут застегивается? Не понимаю, как его тут закрепить. Почему он не отпускается? — У него был широкий ремень без пряжки с металлическими кольцами, и мужчина не знал, как подтянуть кольца. Оглядываясь и весело поблескивая глазами, он заметил: — Похоже, мне специально дали такой, с которым вообще никому не справиться.

Брюс подошел к нему сзади, поднял руки и подтянул ремень, закрепленный петлей в кольцах.

— Спасибо, — поблагодарил Майк. Поджав губы, он подобрал несколько рубашек. Затем, снова обращаясь к Брюсу, сообщил: — Когда буду жениться, обязательно одну из этих надену.

— Ага — сказал Брюс.

Майк подошел к двум женщинам в дальнем конце комнаты отдыха; те заулыбались. Прижимая к груди бордовую рубашку с цветочным узором, Майк сказал:

— Я в город собираюсь.