Кевин Джетер - Оружие смерти

«Не знаю, смогу ли я выдержать это в очередной раз, после столь краткой паузы», — кричал ее внутренний голос. Она развернула камеру и стала снимать пролетавший за окном пейзаж. Край асфальтовой полосы, необитаемый пригород, очертания далеких гор. В небе парила птица, похоже, орел. Она сделала максимальное приближение, но птица осталась лишь темной точкой в фосфорическом сером мире камеры.

«Конец, — подумалось ей, — последний».

Скорбное изнеможение охватило ее, когда она снимала полет птицы. Кто будет любоваться на свободное паренье после того, как мы умрем?

Простыни, влажные от пота, скользили по его коже.

— О господи! — простонал Дорц, отбрасывая их прочь. Последние цепляющиеся обрывки сна. В пересохшем рту стоял привкус тухлятины.

«Так, значит, считается, что это приносит тебе пользу, — с иронией подумал он. Дорц сел; голые ноги влипли в пол. — Не знаю, смогу ли я выдержать по восемь часов подобного кошмара каждую ночь».

Матрас слегка скрипнул, когда Энн повернулась к нему. Ее рука коснулась его спины.

— Что, опять кошмары?

Голос ее в кромешной тьме был каким-то бестелесным. В ответ он лишь тяжело вздохнул, затем встал и потянулся к выключателю. Внезапно загоревшийся свет на какое-то мгновение ослепил его. Обстановка комнаты поначалу показалась чужой и нереальной, но затем приобрела конкретные очертания. Кровать, несколько ящиков, забитых одеждой, разбросанные по полу бумаги.

— Нет, мне просто это не нравится. «Смотри-ка, как по-интеллигентски», — подумал он, протирая глаза. Затем зажмурился и процитировал:

— Я умираю еженощно, и возвращение к утреннему свету — всегда награда для меня.

Это Дилан Томас. Он снова открыл глаза.

— Ну, валяй, спрашивай у меня, — кто же был на сей раз.

Она проигнорировала подобную инструкцию, чем слегка его разочаровала. Жаль, а то он ей как раз собирался продекламировать соответствующий сонет Шелли. Нет, судя по всему, проблем со старостью у него не будет.

— Тебе что-то снилось?

Он повернулся и изучающе посмотрел на ее безучастное лицо… Классический тип. Вылитая Грета Гарбо. «Господи, и почему это ко всему примешиваются эти давно умершие лица? Умершие еще до моего рождения. И почему я не могу хоть на короткое время от них избавиться? В том числе и от этого», — сказал он себе, вновь увидев узкое, изможденное лицо человека столько раз уже виденное на старых видеолентах.

«Вот результат того, что я столько времени провел в архивах компании».

Он потянулся к Энн и поиграл ее грудью. Грудь была тяжелой и, к его удивлению, прохладной… Ладонью он ощущал биение ее сердца.

— Я был… — он замер, пытаясь хоть что-то вспомнить.

То, с какой скоростью забывались его сновидения, порой приводило его в бешенство.

— Ну, я видел, — неторопливо промолвил он, — как тут все было еще до того, как пришел СКРАП. Когда город был пуст и неподвижен… И я вроде бы как проплывал сквозь эти покинутые дома, и все было покрыто толстым слоем пыли. Развалившиеся диваны, мертвые телевизоры. А потом я был в универмагах и торговых центрах, где все товары, одежда, тостеры и все прочее превратилось в однообразную грязную массу.

Он уставился в угол комнаты.

— А потом я брел по автостраде… и она была пуста, лишь сорняки… да редкие поржавевшие кузова.

Он знал, что в этом сне было что-то еще, но подсознательный ужас мешал ему припомнить, что именно. Державшая грудь рука безжизненно повисла, он присел на самый край кровати. Не торопясь, все еще сбрасывая с себя остатки ядовитых грез, он начал одеваться, подобрав одежду с пола. «Ничего это не значит, — подумалось ему. — Абсолютно ничего… Просто она за мной наблюдает и думает, неужто я не выдержал..».

Застегнув рубашку, он извлек из кармана сложенный вчетверо листок и развернул его. Бумага уже позатерлась. Он еще раз прочитал записку и опять положил ее в карман. ДОРЦ. ОНИ ЗНАЮТ, АЭРОПОРТ УТРОМ. Сукин конспиратор! Что они знают?

«Вероятно, все, — с мрачным видом решил Дорц, — в этом-то и вся проблема».

— Пошли, — он повернулся лицом к Энн. Она положила голову на свою элегантную бледную ручку, смерив его взглядом. — Нечего здесь сидеть.

— До рассвета еще несколько часов. Сейчас его там не будет.

— А я не могу здесь оставаться, — он вцепился в край матраса и потянул его на себя. — Я должен идти.

Она подняла голову и понимающе кивнула.

«Она знает, что я имею в виду… и что мне нужно».

Он встал, пересек комнату, подошел к окну, отдернул занавеску и посмотрел в ночь. К западу просматривались смутные очертания центра Лос-Анджелеса.