Борис Акунин - Фантастика

В десятку, подумал Дарновский.

– А разбудили мы вас потому, что таково решение руководства. Первоначально мы собирались поместить вас на долгосрочное криопсихическое хранение…

– Что это такое?

– «Крио» – холод, «психо» – ну, сами знаете. Некоторые ваши… коллеги лежат у нас в боксах по нескольку лет. Только переворачиваем их, как бревна, да массаж от пролежней делаем. Но вас решено активизировать.

– Какие еще коллеги? Нет у меня никаких коллег! И почему это вы решили меня активизировать ? – здесь Роберт скривился – очень уж ему не понравилось слово.

– Потому что вам предстоит принять некое решение, – ответил полковник на второй вопрос, пропустив мимо ушей первый.

Им от меня что-то нужно, понял Дарновский. Что именно, сейчас не столь важно. Главное, что у меня есть рычаг, а значит, можно переходить в атаку.

И задал вопрос про самое главное:

– Где Анна?

Александр Александрович удовлетворенно покивал:

– Я всё ждал, когда вы спросите. Ваш товарищ, например, поинтересовался судьбой роковой женщины, едва лишь открыл глаза. Ну, оно и понятно: склад личности у него не интровертно-рефлексирующий, как у вас, а эмоциоцентричный.

– Где Анна? – упрямо повторил Роберт.

– Марианна Игоревна тоже у нас, где ж ей быть. Вы не тревожьтесь, с ней все в полном порядке.

– Я хочу ее видеть.

Полковник вздохнул – кажется, ему становилось скучно.

– Может быть, сначала вы меня выслушаете до конца? Поверьте, я сообщу вам много интересного.

– Нет, – отрезал Дарновский. – Сначала я должен увидеть ее. А если вы мне наврали… – он оборвал фразу на угрожающей ноте, не договорив, потому что не знал, чем можно напутать этого благодушного и уверенного в себе джентльмена.

Конечно, Васильев и не подумал испугаться. Улыбнулся, развел руками.

– М-да, в пасифицированном состоянии беседовать с вами гораздо легче. Но зато в активизированном интересней.

И весело хмыкнул.

– Что тут смешного? – грубо спросил Роберт.

– То, что разница между вами и гражданином Дроновым, при всей противоположности, совершенно исчезает, когда дело касается одной милой барышни. Реакция абсолютно идентичная. Сергей Иванович, у которого коэффициент интеллектуального развития почти вдвое ниже, чем у вас, заявил мне то же самое. Ничего не желаю слышать, пока не увижу ее.

Дарновский враждебно сощурился на собеседника.

– Вы и ай-кью у нас проверили?

– Мы проверили всё, что только было возможно.

– Хватит болтать! – рявкнул Роберт. Этот старый хлыщ его чудовищно раздражал. – Где Анна?

Александр Александрович сокрушенно вздохнул.

– Вы неуважительны по отношению к старшим, это нехорошо. Следствие чрезмерного самомнения, порожденного вашим так называемым Даром. Ладно. Как говорится, уступаю насилию. – Нет, он все-таки издевался, это теперь стало ясно. – Ваша одежда, как я уже сказал, здесь. Зубная щетка и расческа в санузле. Бриться не нужно, это сделала Люсенька час назад, пока вы еще почивали. Когда приведете себя в порядок, идите по коридору налево. Там в конце дверь.

Полковник поднялся.

– И там будет Анна? – недоверчиво спросил Роберт.

– Она уже там.

Под диковинную смесь марша и болеро Дарновский шел по светлому коридору с симпатичными акварельками на стенах. Ошибиться дверью было невозможно – она здесь имелась всего одна, в самом конце.

Сердце колотилось, почти как у Дронова в Режиме. Неужели за дверью Анна?

Он оперся рукой о стену, чувствуя, что должен отдышаться. Да и ноги были, будто деревянные. Мышцы задеревенели, что ли?

За окном виднелся газон, деревья. Прямо возле стекла покачивалась ветка. Роберт напряг зрение и увидел, что листья не юные, какими были еще вчера, в смысле 19 мая, а грубые, напитавшиеся солнцем. Сколько же времени прошло?

Перед самой дверью он остановился снова. Глубоко вздохнул. Повернул ручку.

Большая комната, на открытом окне подрагивают шторы, пахнет свежестью и цветами.

Четыре кресла. В одном, кажется, сидит Васильев – во всяком случае, кто-то седой, остальные три вроде бы пустые.

– Явление второе, – сказал седой. Да, это был полковник. – Она и он.

Роберт сделал несколько шагов и вдруг увидел, что крайнее справа кресло не пустое – в нем, подобрав ноги и обхватив себя руками за плечи, сидела… Да, да!

– Анна!

Он бросился к ней.

Думал, она бритая наголо – ведь собственными глазами видел на фотографии, – но у Анны на голове топорщился стильный бобрик, очень ей идущий. Чтоб на столько отрасти, волосам нужно месяца три, вряд ли меньше. Неужели прошло столько времени? Неважно!