Джордж Макдональд - Лилит

Лишь только Мара покинула комнату, где спали дети, мои глаза заметили белую леопардиху; я думал, что она осталась где-то сзади, но она была здесь, только забилась в один из углов. Вероятно, ее охватил смертный ужас от того, что она должна была увидеть. Лампа стояла на высокой каминной полке, и иногда комната казалась заполненной мечущимися тенями от света лампы, а иногда - какими-то расплывчатыми туманными формами.

Принцесса лежала на скамье возле стены и, казалось, ни разу не пошевелила ни рукой, ни ногой. Она словно замерла в зловещем ожидании.

Когда вернулась Мара, она передвинула скамью вместе с лежащей на ней Лилит на середину комнаты, затем села напротив меня, по другую сторону очага. Между нами теплился слабый огонек.

И что-то еще ужасное было там! Туманные тени загоготали и заплясали. Серебристое, как жук-светляк, создание выползло из их толпы, медленно пересекло глиняный пол комнаты и вползло в огонь. Мы сидели, не двигаясь. Что-то приближалось к нам.

Но прошли часы, близилась полночь, я ничего не менялось. Ночь была на редкость спокойной. Ни один звук не нарушал тишину, не было слышно ни треска поленьев в огне, ни скрипения половиц или балок. Время от времени я чувствовал, словно что-то поднимается, но где - в воздухе, в земле, в водах под землей, в моем теле или в моей душе, а может быть повсюду - я не могу сказать толком. Чувство, что я нахожусь на страшном суде, не покидало меня. Но я не боялся, так как меня перестало заботить то, что все равно придется сделать.

Внезапно я заметил, что уже полночь. Закутанная женщина встала, повернулась к скамье и медленно размотала длинные полосы ткани, которые скрывали ее лицо; повязки упали на землю, и она переступила через них. Принцесса лежала ногами к очагу; Мара подошла к ее голове и, повернувшись, встала перед ней. И тогда я увидел ее лицо. Оно было прекрасно; когда она говорила, ее лицо было бледным и печальным, полным той грусти, которой грустит душа и сердце; но не несчастным, и я понял, что оно никогда не будет несчастным. Огромные слезы текли по ее щекам; она смахнула их рукавом; выражение ее лица становилось все более и более спокойным, и вот она уже больше не плачет. Но, несмотря на то, что каждое ее движение было наполнено состраданием, она скорее казалась суровой. Мара положила свою руку на голову принцессы - на волосы, которые росли над ее лбом, наклонилась и дохнула ей на брови. Тело вздрогнуло.

- Не отвернешься ли ты от тех злых дел, которые ты делала так долго? вежливо спросила Мара.

Принцесса не ответила. Мара задала вопрос снова, таким же мягким, призывным тоном.

Принцесса даже не показала вида, что слушает. Мара повторила свои слова в третий раз.

- Нет, - ответила принцесса, - я останусь собой, и не собираюсь становиться кем-то еще.

- Увы, теперь ты уже как раз другая, ты не похожа на себя! А в самом деле стать самой собой ты не хотела бы?

- Я буду тем, что сейчас из себя представляю.

- Если ты уже пришла в себя, отчего же ты не сделаешь того, что могло бы помочь тебе возместить потери от того несчастья, которое с тобой произошло?

- Я буду следовать тому, что говорит мне моя природа.

- Ты же ничего о ней не знаешь; природа твоя хороша, а делаешь ты злое!

- Я делаю то, что доставляет Мне удовольствие - и то, что Мне хочется:

- Ты будешь это делать так, как делает это Тень; пока это не затмит и не согнет Тебя?

- Я буду делать то, что мне хочется делать.

- Ты убила свою дочь, Лилит!

- Я убила тысячи. А она принадлежит мне, она моя собственная!

- Она никогда не была твоей, ты была чужой для нее.

- Я не была чужой, я - своя собственная, а моя дочь принадлежит мне!

- Тогда, увы, получается, твой час настал, Лилит!

- Меня это не очень заботит. Я - это я, и никто не сможет отобрать меня у меня!

- Ты не настолько личность, насколько это тебе кажется.

- Так долго, как мне будет нравиться то, что я о себе думаю, это мне будет не интересно. Мне самой достаточно того, чем я буду. Чем захочу, тем и буду сама себе казаться. Мои собственные мысли делают меня мной, то, что я думаю о себе, - это и есть я. И ничто другое меня собой не сделает!

- Но другое когда-то сделало тебя, и может заставить тебя увидеть наконец, что ты с собой сделала. Больше ты не сможешь выглядеть в собственных глазах чем-то кроме того, чем он видит тебя! И ты не сможешь больше получать удовольствие от того, что будешь о себе думать! С этой минуты ты очнешься для тех перемен, которые произойдут с тобой!