Джордж Макдональд - Лилит

- Их поддерживает эта надежда? - спросил я.

- Надежда их поддерживает, но даже толика ее им не знакома - они неизмеримо далеки еще от понимания этого. - ответил мистер Рэйвен.

Его неожиданное появление не удивило меня. Словно я был ребенком, которому все интересно и который ничему не удивляется.

- Вы здесь затем, чтобы найти меня, сэр? - спросил я.

- Вовсе нет, - ответил он. - Я не беспокоился о вас. Такие, как вы, всегда возвращаются к нам.

- Будьте добры, скажите мне, кто они - такие, как я? - сказал я.

- Я не обсуждаю поступки моих друзей. - ответил он, улыбаясь.

- Да, когда эти друзья живые! - пристал к нему я.

- Отказываюсь более решительно, - возразил он.

- Ну, а если бы эти друзья сами вас попросили? - упорствовал я.

- Тем более категорично я отказался бы. - продолжал он.

- Но почему?

- Потому что он и я, мы оба говорили бы тогда о двух различных людях так, будто бы они - один и тот же человек. Весьма различно, например, то, чем вы себе представляетесь, и то, что я о вас знаю!

Отвороты его одежды разлетелись в стороны, и складки поднялись вверх, и я подумал, что превращение из человека в ворона вот-вот произойдет прямо у меня на глазах. Но одежды сомкнулись на нем, и он добавил:

- В этом мире пока не нашлось существа, которому удалось бы вас хоть раз обмануть. Прежде всего, не делайте что-то только потому, что вас об этом кто-то попросит.

- Я постараюсь запомнить, - ответил я, - но я могу и забыть!

- Тогда произойдет нечто плохое, но для вас это будет к лучшему.

- А если я все-таки запомню?

- Тогда не произойдет ничего плохого, но для вас это будет не очень хорошо.

Мне показалось, что старик словно расплылся по земле, и тут же я увидел ворона в нескольких ярдах от меня, летящего низко и очень быстро.

Глава 18

ЖИВОЙ ИЛИ МЕРТВЫЙ?

Я шел до тех пор, пока не увидел еще невысокую луну, лучи которой пронизывали лес. Я не знаю, что беспокоило ее, но она была темной и какой-то вдавленной, словно старый и мятый медный диск, и выглядела унылой и усталой. Ни облачка не было рядом, чтобы составить ей компанию, а звезды были для этого слишком яркими. "Неужели эта прогулка будет продолжаться вечно?" казалось, говорила она. Она шла своей дорогой, а я - своей, и только по лесу мы подолгу шли вместе. Мы не слишком много общались, я большей частью смотрел на землю, но она-то смотрела на меня своим безутешным взглядом; я чувствовал это не глядя. Мы долгое время были вместе, я и луна, шли бок о бок, она - тускло сияя, я - живой тенью.

Что-то под стелющимся над самой землей деревом привлекло мой взгляд своей чистой белизной, и я повернул туда. Потому ли, что было скрыто в тени листвы, это нечто, по мере моего приближения, показалось мне человеческим телом. "Еще один скелет!" - сказал я себе, встав на колени, и дотронулся до него. Однако это было когда-то именно телом, а не скелетом. И особенно отрадно то, что кому-то посчастливилось здесь иметь тело. Оно лежало на боку и было очень холодным - не таким холодным, каким бывает камень, но так, как бывает холодно нечто, когда-то бывшее живым, а теперь уже - не живое. Я рассмотрел его ближе, потрогал его несколько раз, и, наконец, мне показалось, что это не смерть, а нечто другое. На один короткий миг я вообразил, что это - одна из танцевавших на балу, призрачная Золушка, например, которая забыла дорогу домой и умерла этой странной ночью под открытым небом этого мира. Тело было совсем голым и таким тощим, что даже в тени я смог, не приближаясь и не дотрагиваясь, пересчитать у него все ребра. Все ее кости, конечно, были видны настолько, насколько это позволяла тончайшая, обтягивающая их кожа. Ее красивые, но ужасные зубы, неприлично приоткрытые оттянутыми губами, жутко посверкивали в темноте. Ее волосы, чернее ночи, густые и очень приятные на ощупь, были длиннее ее самой.

Это было тело высокой, и, вероятно, привлекательной женщины. Как она сюда попала? Не сама, конечно, ведь она была так истощена! Силы, видимо, покинули ее, она упала, и лежала здесь, пока не умерла от голода! Но как же, даже если это было так, могла она так исхудать? И как же она пришла сюда голой? Кто мог оказаться настолько жестоким, чтобы раздеть ее и бросить здесь? Или это звери утащили ее одежды? А тело они составили потому, что оно им не приглянулось!

Я поднялся на ноги и задумался. Конечно же, я не мог оставить ее лежать здесь, заброшенную и беззащитную! Обычная вежливость не позволяла сделать это. И нужно ведь было вернуть одежду женщине - нельзя же было оставить ее тело здесь вот так, неприкрытым! Нескромные глаза могут увидеть его! Жестокие когти могут утащить его! Годы пройдут, прежде чем милосердный дождь смоет его, и оно станет землей! Но земля тверда, еще тверже сплетенные корни, и я только остался бы без рук!