Гордон Макгил - Армагеддон 2000 (Омен - 4)

Священник набрал несколько цифр. Он настроил прибор на глубину шесть футов и включил его. Раздалось слабое жужжание, внезапно экран вспыхнул и на нем возник фрагмент верхнего земельного слоя Чикаго. Дулан от изумления протер глаза, а затем взглянул на небо. Ночь стояла ясная, над головой ни единого облачка. Дулан поднял детектор и, направив его на звезды, снова взглянул на экран. Ровным счетом ничего. Прибор действовал только в радиусе пятидесяти футов. Жаль, подумалось Дулану. Вот если бы аппарат функционировал без ограничений, можно было бы, пожалуй, обнаружить обитель нашего Создателя.

Дулан отключил прибор и, отворив кладбищенские ворота, выставил перед собой детектор, как если бы он подстригал траву на газоне. Это было ухоженное место. Оно являло собой последнее прибежище всех богатых обитателей Чикаго. Здесь же висел и список лиц, настаивающих на перезахоронении своих близких.

Ирландская душа Томаса Дулана попыталась было взбунтоваться против подобных мероприятий, однако сам этот факт в значительной степени облегчал выполнение святотатственной, как ему казалось, задачи.

Склеп Торнов располагался неподалеку от озера - округлое сооружение из гранита, разбрасывающее вокруг себя лунные блики. Двойные дубовые двери были закрыты, но они тут же распахнулись, стоило только Дулану дотронуться до них.

Изнутри склеп не представлял собой ничего особенного. Круглый зал, сплошь уставленный обелисками с металлическими гравированными табличками. Зал освещался единственной свечой, стоящей в алькове. Дулан обратил внимание и на то, что на стенах склепа не виднелось ни одной надписи.

Священник обошел весь зал. Он с интересом рассматривал металлические таблички. Здесь была увековечена память четырех поколений семейства Торнов. На самом крупном обелиске отчетливо виднелась гравировка: "Памяти Роберта и Катрин Торнов. Памяти Ричарда и Анны Торнов. Мир праху их, да упокоятся их души".

Дулан отступил на шаг, огляделся по сторонам и, заметив посреди зала большую мраморную плиту, так и впился в нее глазами. Надпись на плите гласила: "Дэмьен Торн, 1950 - 1982" и ни слова больше. Но даже после смерти Дэмьен Торн занимал здесь главенствующее место. Дулан припомнил церемонию похорон. Он наблюдал ее по телевизору. Какие-то люди вносили в семейный склеп гроб, телевизионные камеры выхватывали то отдельные лица скорбящих, то двери склепа... В ушах священника до сих пор раздавался голос диктора, повествующего о трагической смерти Дэмьена Торна.

Дулан вновь включил прибор. Внезапно на священника нахлынула волна ужаса, и по его спине поползли мурашки. Не один раз присутствовал он при перезахоронениях, однако сейчас ему нестерпимо хотелось убежать отсюда, оставив это тело в покое. Вцепившись в ручку прибора, Дулан приказал себе не отступать. В конце концов это не займет много времени, и скоро он покинет наводящее ужас место.

Священник взглянул на экран. Но ничего, кроме земли, не увидел. Тогда он настроил прибор на глубину пяти футов. В фокусе оказался глиняный пласт, напомнивший Дулану почему-то шоколадную плитку. Гладкий и нетронутый пласт, точь-в-точь такой, каким он был миллионы лет назад.

Дулан приблизил прибор к мраморному надгробию. Сам он стоял уже прямо над могилой на гравированной табличке. Священник вновь взглянул на экран. Структура почвы менялась. Земля казалась здесь более рыхлой, встречались камешки.

Дулан увеличил четкость изображения. Настроил прибор на глубину пять футов и один дюйм, затем пять футов и два дюйма.

И тут у него перехватило дыхание. На экране вспыхнуло изображение гроба из красного дерева. Дулан невольно Перекрестился. В мозгу почему-то тут же промелькнула дурацкая мысль о том, что после смерти у покойника отрастают волосы и ногти, и Дулан уже приготовился к этому зрелищу. Зажмурившись, он дотронулся до циферблата на Приборе и, собравшись с духом, открыл глаза.

На экране виднелись камни. Ровный слой каменных обломков. Нахмурившись, Дулан настроил прибор еще на пару дюймов вниз: и снова одни только камни. Еще глубже на четыре дюйма. Основание гроба. Вверх на восемь дюймов - экран опустел.

Дулан лихорадочно работал, передвигая прибор по всей плоскости надгробия, пока не осознал окончательно: кроме камней, в гробе Дэмьена Торна ничего не было. Гроб был пуст.

Священник наконец выключил прибор и тупо уставился на надгробную плиту. Потом с тем же бессмысленным выражением лица покачал головой и пробормотал: "Надо бы хлебнуть чего-нибудь крепкого. И порядочную дозу".