Патриция Маккиллип - Наследница моря и огня (Мастер загадок - 2)

В этот миг она почувствовала, что вроде бы все на свете остановилось. Трава на солнце была неподвижна. Тени мощных глыб казались измеренными и прикованными к земле. Заглохли даже буруны, ревевшие у подножия скалы. Воздух, который она втянула в рот, тоже замер, застыл. Тут Астрин прикоснулся к ней, и она с удивлением услышала, как, шипя, вылетел из ножен его меч. Земленаследник притянул её к себе, крепко держа. Она ощутила, как тяжко бьется его сердце под холодными кольцами брони.

И был исторгнут вздох из самого сердца мира. Волна, которая, как казалось, никогда не кончит подниматься, сотрясла скалу так, что та разбилась, и отступила. Рука Астрина упала. Отступая назад, Рэдерле видела его лицо; её испугал его искаженный, опустевший взгляд. Вскрикнула чайка, паря у края скалы, а затем исчезла; Рэдерле увидела, что земленаследник дрожит. Он коротко сказал:

- Я в ужасе. Я не могу думать. Давай уйдем.

Они оба молчали, пока ехали по склону вниз, к полям и оживленной дороге, ведущей в город с севера. Когда они срезали путь через луг, где уйма овец блеяла в негодовании по случаю стрижки, ужас покинул лицо Астрина. Глядя на спутника, Рэдерле почувствовала, что он опять доступен для общения, и негромко сказала:

- Что это было? Все словно остановилось.

- Не знаю. В прошлый раз... В прошлый раз, когда я это почувствовал, умерла Эриэл Имрис. Я испугался за тебя.

- За меня?

- В течение пяти лет после её смерти король жил с оборотнем, которого принимал за жену.

Рэдерле закрыла глаза. Она почувствовала, что в ней внезапно возникло нечто подобное крику, который ей захотелось разрядить в Астрина и который заглушил бы даже вопли овец. Рэдерле стиснула кулаки, пытаясь овладеть собой; она не замечала, что остановилась, пока Астрин не окликнул её по имени. Тогда она открыла глаза и произнесла:

- По крайней мере, у него не было земленаследника, которого пришлось бы запереть в башне у моря. Астрин, кажется, во мне что-то спит, и, если его разбудить, я буду жалеть об этом до конца света. Во мне течет кровь Меняющего Обличья, и есть частица его силы. Довольно неудобное наследие. - Его взгляд, опять спокойный, казалось, решил загадку.

- Доверяй себе, - предложил он, и его спутница испустила глубокий вздох.

- Это все равно что наступить с закрытыми глазами на одну из моих собственных спутанных ниток. У тебя такой обнадеживающий взгляд на вещи.

Он легонько схватил её запястье перед тем, как они снова тронулись. И она обнаружила, когда её ладонь сама собой раскрылась, что крохотный камешек оставил глубокий отпечаток.

Когда они вернулись в жилище короля, Лира пришла поговорить с ней. Рэдерле сидела у окна, глядя на то, что искрилось в её руке, точно капля воды.

- Ты уже придумала, как выкрутиться? - спросила Лира.

Рэдерле, подняв голову, ощутила беспокойство и досаду в её напряженных, тщательно сдерживаемых движениях, подобных движениям зверя, которого поймали в ловушку и основательно приручили. Она с усилием собрала мысли.

- Думаю, Бри Корбетта можно будет убедить везти нас на север, если удастся отправить Тристан домой. Но, Лира, я не знаю, как убедить Астрина Имриса, чтобы он нас отпустил.

- Решать нам, Имрис здесь совершенно ни при чем.

- Было бы нелегко доказать это Астрину или Хьюриу. Лира резко отвернулась от окна, прошлась до пустого очага и вернулась обратно.

- Мы бы могли найти другой корабль. Хотя нет. Они обыщут его на выходе из гавани - и только. - Она, как никогда, выглядела готовой бросить все, кроме оружия. Затем, посмотрев на Рэдерле, неожиданно добавила: - В чем дело? У тебя встревоженный вид.

- Да, я в тревоге, - ответила внезапно Рэдерле. Ее голова склонились; рука вновь сомкнулась вокруг камешка.

Астрин... Астрин сказал мне, что он думает, будто Моргон жив.

Она расслышала возглас, застрявший тут же в горле у Лиры. Лира внезапно села с ней рядом, вцепившись руками в каменный подоконник. Лицо её побелело. Но вот она вновь обрела дар речи и взмолилась:

- Что... Что побудило его так думать?

- Он сказал, что Моргон искал ответы и смерть не была одним из них. Он сказал...

- Это означало бы, что он утратил землеправление. А он боялся этого больше всего на свете. Но никто, никто не может уничтожить чутье земли, только Высший. Никто... - Она остановилась. Рэдерле услышала, как Лира вдруг стиснула зубы. Она устало откинулась назад; камешек, точно слеза, светился на её ладони. Голос Лиры прозвучал вновь, чужой, начисто лишенный любых страстей: