А. Больных - Смарагдовые звезды

– Что?! – продолжал издеваться Манайя. – В ваших лесах не встречаются такие крупные камни? Только я могу сотворить их своим искусством. Они больше ваших хваленых небесных изумрудов.

– Ты великий колдун, – тихо повторил князек. – Однако Йомаль сильнее тебя. Не произноси похвальбы слишком громко, иначе ты рассердишь его.

– Это ты будь осторожен, – пригрозил колдун. – Камень напоен змеиным ядом, в него переселилась змеиная душа. Душа любого, кто поцарапается таким изумрудом, умрет в страшных мучениях. Но это именно то, что требуется тебе. Йомаль будет смотреть на мир змеиными глазами.

– Да, – кивнул Эрьта.

Манайя снова принялся за работу. Так появился на свет второй, третий, четвертый ядовитые изумруды…Они почти не отличались от естественных, только в окраске присутствовал слабый серый оттенок, словно на камнях лежал налет пыли. Или это просто шутки дрожащего света костра?

Александр понял, что ничего интересного он больше не увидит, и осторожно подался назад. Когда он вернулся в свой шалаш, никто не шевельнулся, все спали по-прежнему крепко.

Однако аримаспы занимались не только изумрудами. Александру привелось видеть и другое волховство. На следующее утро во время умывания Ратибор сказал ему:

– Посмотри, не спрятано ли что в том месте, где мы причалили.

Александр, с повизгиванием растиравший грудь холодной водой, ответил не сразу.

– А что мы можем там найти?

– Не знаю, но аримаспы затеяли что-то недоброе.

– По-моему тебе просто мерещится, – отмахнулся Александр. – Они негодяи, это очевидно. Но нельзя видеть коварство буквально в каждом шаге. Такая подозрительность до добра не доведет.

Ратибор поднял голову и прислушался. Александр вздрогнул. Когда юноша снимал черную повязку, прикрывавшую глазницы, он избегал смотреть на изуродованное лицо.

– Я отчетливо вижу спрятанное, – недовольно проворчал слепой. – И я вижу больше. Из-за этой вещи прольется много крови.

– Тогда скажи, что я должен искать, – немного насмешливо предложил Александр.

– Огонь.

– Огонь, зарытый в песок?

– Да.

Уверенность Ратибора заронила сомнение в душу Александра, но упрямства ради он не сдавался.

– Все равно не верю. Даже если там и спрятано черное колдовство, совсем необязательно должна пролиться кровь. Мы забрались в такую глушь, что на много верст окрест нет никого, ойков и аримаспов. Ведь не ойки начнут резню, в том сомнения нет. Аримаспов же слишком мало, да и не питают они склонности к воинским забавам. Порой меня смех разбирает, когда я гляжу на упражнения стражников Гелайма. На вид они грозны, но витязю нужно еще многое, кроме умения слаженно двигаться. Сражения не выигрывают, танцуя в хороводе. Я разгоню их всех без труда, если они и посмеют затеять что-либо.

– И самого Гелайма? – резко спросил Ратибор.

Александр замялся.

– Его… Не знаю… Мне часто кажется, что это не тот человек, которым кажется.

– Человек?

– Да. Не знаю, чем объяснить мое предчувствие, но я думаю, что он не аримасп.

Ратибор кивнул.

– Здесь ты прав. Я не могу отчетливо рассмотреть, кто скрывается под этой маской, но это страшный человек. Я уже предупреждал тебя и сейчас могу только повторить – будь настороже.

– Можешь не беспокоиться, – самоуверенно ответил Александр.

– Я слежу за ним. И как только он замыслит хоть малейшую каверзу, ему не поздоровится.

– Не хвались, на рать едучи, – скептически ответил Ратибор.

– Все-таки пойди и посмотри, что мог спрятать Манайя.

Что искать? Непонятно. Как в детской присказке: пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что. Вдобавок ко всем неприятностям от сырости снова разболелась нога.

Александр еще раз лениво осмотрел песчаную косу. Берестяные челны так и лежали до сих пор там, где ойки бросили их сразу после приезда. Единственный дозорный мужественно боролся со сном. Бессонная ночь и румяное утреннее солнышко сломили его сопротивление, дрема одолела, и дозорный начал посвистывать носом. Он мутными глазами глянул на Александра, но не смог вымолвить ни слова, хотя чужеземцам было настрого запрещено подходить к лодкам. А может он здраво рассудил, что никакой беглец не пустится наутек даже без рубахи.

И все-таки, что искать? Что это такое: огонь, зарытый в песок?

Единственным предметом, резко выделявшимся на бархатистом белом песке, была увитая нитями высохшей тины гнилая коряга. Ее что ли осматривать? После встречи с медведем Александр начал немного верить в сверхъестественные возможности Ратибора, лишь упрямство не давало ему признать это открыто. Он кое-как доковылял до коряги. Постоял возле нее, присел на корточки со вздохом. И от неожиданности шмякнулся на холодный сырой песок.