Лоис Буджолд - Память

И все же, погребенное в самой глубине майлзова сердца, что-то по-прежнему ждало… Елена казалась вполне счастливой тем, какого мужа она себе выбрала. Но жизнь наемника – как он только что убедился – это несомненный риск. Противник чуть сместит прицел – и это может обратить Елену в скорбящую вдову, жаждущую утешения… не считая того, что Елена видела больше сражений, чем Баз. Так что этот гнусный замысел, который Майлз тайно вынашивал в мозгу в ночные часы, имел серьезный изъян. Ну, мысли свои обуздать нельзя. А вот язык – можно, чтобы не открыть рот и не сморозить что-нибудь действительно глупое. – Привет, ребята. Берите стулья, садитесь. Что я могу для вас сделать? – радостно произнес Майлз.

Елена улыбнулась в ответ, и оба офицера расположились на вращающихся креслах по другую сторону комм-пульта. В том, как они сели, было что-то непривычно официальное. Баз открытой ладонью сделал жест Елене, уступая первое слово ей, – верный знак того, что последует какая-то хитрость. Майлз напрягся, подобравшись.

Начала она с банальности. – Теперь ты хорошо себя чувствуешь, Майлз?

– О, все нормально.

– Отлично. – Она сделала глубокий вдох: – Милорд…

Вот еще один признак чего-то необычного: Елена обращается к нему в терминах их барраярских отношений «сеньор-вассал».

– …мы хотим подать в отставку. – К замешательству Майлза, улыбка ее сделалась еще шире, будто она только что сказала что-то крайне ему приятное.

А Майлз чуть со стула не упал. – Что? Почему?

Елена посмотрела на База, и тот перехватил нить разговора. – Я получил предложение работы. В инженерной должности на орбитальной верфи Эскобара. Собираются платить достаточно, чтобы мы оба могли уйти в отставку.

– Я… я и понятия не имел, что вас не устраивает уровень оплаты. Если дело в деньгах, можно что-нибудь устроить.

– Дело не в деньгах, – ответил Баз.

Этого-то он и боялся. Нет, было бы слишком просто…

– Мы хотим выйти в отставку и завести детей, – договорила Елена.

Что же такого было в этом простом, разумном заявлении, отчего на Майлза накатило воспоминание: вот выпущенная снайпером иглограната разрывается у него в груди, разметав клочья по всему полу? – Гм…

– Как дендарийские офицеры, – продолжала Елена, – мы, конечно, можем просто подать соответствующий рапорт и уйти в отставку. Но как принесшие присягу вассалы, мы обязаны подать прошение об оказании нам Особой Милости.

– Э-э… я… я не уверен, что флот готов потерять сразу двух старших офицеров одним ударом. Особенно База. Когда я отсутствую – а меня половину времени здесь не бывает, – то полагаюсь на него. И не только в отношении техники и снабжения, но чтобы контролировать происходящее. Чтобы быть уверенным: наши частные контракты не ущемляют ни одного из интересов Барраяра. Чтобы быть в курсе… всех секретов. Не понимаю, как я смогу его заменить.

– Мы посчитали, ты можешь разделить нынешние обязанности База на две части, – подсказала Елена.

– Да. Мой заместитель по инженерной части вполне готов к повышению, – заверил Баз. – Формально он даже лучше меня. Моложе, знаешь ли.

– И всем известно, что ты вот уже много лет готовишь Элли занять командный пост, – продолжила Елена. – Она жаждет повышения. И готова к нему. Думаю, она более чем доказала это за последний год.

– Она… не барраярка. Может, Иллиан примется дергаться по этому поводу, – тянул время Майлз. – Это такой решающий пост…

– До сих пор он этого не делал. Безусловно, к нынешнему моменту он достаточно хорошо ее знает. И в штате СБ есть множество агентов – не-барраярцев, – ответила Елена.

– Вы уверены, что хотите именно официальной отставки? Я хочу сказать, это вправду необходимо? Не хватит дополнительного или годичного отпуска?

Елена покачала головой: – Когда люди становятся родителями, они меняются… Я не знаю, захочу ли вернуться.

– А я думал, ты хотела стать солдатом. Хотела всей душой, больше всего на свете. Как и я. – «Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, насколько все это создавалось для тебя, и только для тебя?»

– Хотела. И получила. Я… выдохлась. Я знаю, «достаточно» – не тот принцип, к которому ты имеешь хоть какое-то отношение. Не знаю, хватит ли даже величайшего успеха, чтобы тебя насытить.

«Это потому, что я так опустошен…»

– Но… все мое детство, всю юность Барраяр вбивал мне в голову, что быть солдатом – единственное стоящее занятие. Самое важное, что есть или даже может быть. И что я никогда не стану чем-то важным, потому что никогда не стану солдатом. Что ж, я доказала, что Барраяр был неправ. Я стала солдатом, и чертовски хорошим солдатом.