— Ого! — воскликнул Ньюкирк. — Я и не думал, что у жестянщиков есть элефантины!
— Это ведь не животное, — воскликнула Дэрин. — Это чертов шагоход.
ХОЛОДНЫЙ ПРИЕМ
Машина тяжко ступала, переставляя ноги-бревна и мерно покачивая при ходьбе бивнями. Ход ее ног регулировали четверо водителей в синих мундирах, сидя в специальных, приделанных к бедренной части седлах. Медленно, как хвост у дремлющей кошки, ходил из стороны в сторону разделенный на дюжину металлических сегментов механический хобот.
— В ней росту футов пятьдесят, — изумленно определил Ньюкирк. — Еще больше, чем у настоящей элефантины!
Солнце вспыхнуло зеркальными бликами на полированной стали боков шагохода, стоило железному гиганту выйти из-за деревьев. Над спиной мастодонта возвышался балдахин, напоминающий колпак боевого ястреба. На платформе стояло несколько человек в парадных мундирах, а спереди управлял хоботом пятый водитель. Металлический исполин изредка похлопывал ушами, отчего свисающая по бокам машины блестящая ткань легонько колыхалась.
— Как видите, — указала доктор Барлоу, — посланник весьма стильно обставляет свои выезды.
— Я знаю, что в странах жестянщиков использовать зверей не полагается, — сказала Дэрин. — Но зачем шагоходу придавать сходство с животным?
— Дипломатия сплошь состоит из символов, — пояснила доктор Барлоу. — Слоны символизируют царственность и силу; а по преданию, слон возвестил о рождении пророка Мухаммеда. Так что и у самого султана боевые машины имеют такой вид.
— Здесь что, все шагоходы похожи на зверей? — полюбопытствовал Ньюкирк.
— Да, большинство, — ответила ученая леди. — Наши османские друзья хотя и причисляют себя к жестянщикам, но связь с нами тоже окончательно не потеряли. Потому я на них и надеюсь.
Дэрин нахмурилась, мимоходом вспомнив про загадочные яйца в машинном отделении. Что, интересно, могут символизировать зреющие в них существа?
Однако на домыслы не осталось времени. Вскоре металлический слон уже стоял возле гондолы корабля, на него опустили сходни.
— Будьте молодцами, джентльмены, — напутствовала доктор Барлоу. — И не промахнитесь мимо слоника.
Хауда — так посланник именовал платформу «Неустрашимого» — амплитудой движений чем-то напоминала лодчонку на морских волнах. В такт поступи слона она зыбко колыхалась из стороны в сторону, но в целом движение было стабильным и предсказуемым. Во всяком случае, их не так сильно болтало, чтобы вызывать у Дэрин симптомы морской болезни.
Иное дело, понятно, Ньюкирк.
— Черт нас дернул загрузиться в эту люльку, — бледнея при каждом очередном колыхании, запоздало сокрушался он. — В конце концов, мы поступали на воздухоплавательную, а не на слоновью службу!
— И не в дипломатический корпус, — ворчливо вторила ему Дэрин.
Коротко поздоровавшись, посланник со свитой попросту игнорировали обоих мичманов. Они все время ворковали с доктором Барлоу на французском, хоть и были поголовно англичанами. А как же, светский этикет требует. И похоже, ни словом не обмолвились насчет доставки припасов.
Интересно, как на «Неустрашимом» можно доставлять провиант на корабль? В хауде, с ее шелками и кистями, места под них особо не было, да и представить сложно, чтобы в этот изящный альков штабелями грузились ящики. В принципе, машина, как и настоящая элефантина, могла бы тянуть за собой повозку на колесах или полозьях, да только где ее взять? Может, что-то появится, когда они прибудут на базар?
— Юноши, не позволите мне вас кое о чем расспросить?
Дэрин обернулась. Обратившийся к ним человек выглядел иначе, чем остальные дипломаты. Одет небрежно, с заплатами на локтях, шляпа какая-то бесформенная, на шее громоздкий фотоаппарат, а на плече примостилась экзотичного вида лягушка. Посланник представил его как репортера какой-то нью-йоркской газеты. Видимо, оттого и странный акцент, американский.
— Вам бы лучше, сэр, расспросить ученую леди, — предложил Ньюкирк. — Мичманам с гардемаринами мнения иметь не положено.
Человек рассмеялся, после чего, подавшись вперед, негромко спросил:
— Тогда просто так, не для прессы. Ваш воздушный корабль здесь, в Стамбуле, для каких-то конкретных целей?
Читать дальше