Эрнст Малышев: Спустившийся с небес

Легенда настолько заинтересовала меня необычайной силой духовного воздействия, неординарностью мышления, самобытностью, что я готов был все бросить и немедленно ринуться на поиски почти неизвестного, затерянного на окраине континента небольшого племени. Разумеется, Самсонов никуда меня не отпустил и вернуться в эту причудливую страну пришлось лишь три года спустя. Не хочется даже вспоминать, сколько крови мне стоило пробиться через толпы чиновников, чтобы получить разрешение на путешествие к племени нариуери. В конечном итоге после длительного сражения с бюрократическими рогатками, исполнив массу формальностей, я вместе с проводником-аборигеном оказался в местности, загроможденной многочисленными валунами. Справа виднелись густые лесные заросли, а прямо и слева вздымались крутые скалы. Проводник остановился, посмотрел по сторонам, прислушался. Затем, смешно понюхав воздух, сказал: - Дальше идти нельзя. Там живут нариуери. Там - табу. Они не допускают к себе людей другого племени. Их знахарь очень злой. Он может наслать порчу и мы умрем. Ты умрешь. Я умру. - Как же это он делает? - ехидно осведомился я. - Он берет косточку аули и направляет на человека и говорит заклинание. - Ну и что? - Человек сразу умирает. - И ничто его не спасет? - Нет, только другое, более сильное заклинание, но оно должно пересилить первое. - Но ведь мы договорились, я заплатил столько, сколько ты захотел. Ты обещал привести меня к деревне. - Деревня недалеко. Деревня' близко. Но туда нельзя, там табу. - Откуда знаешь, что нельзя? - Я слышу запах дыма, Он говорит: дальше нельзя. Я понюхал воздух, но ничего не почувствовал и спросил: - Куда хоть идти? Проводник молча указал направление и пошел назад.

2

Около четырех часов я продирался сквозь заросли, пересек небольшую речушку, брел сквозь гигантские травостои, пока не добрался до большой ложбины, густо поросшей древовидными кустарниками. Остановился передохнуть и вдруг почувствовал непривычный густой аромат. Оглядевшись, километрах в двух заметил поднимавшуюся вверх полосу темного дыма. На душе немного отлегло. Признаться, я уже подумывал, что заблудился, На встречу с людьми в этом пустынном краю рассчитывать не приходилось. К тому же по неизвестной причине отказала рация. Не раздумывая ни секунды, я решительно двинулся в сторону тонкого вьющегося столбика. Неожиданно, как из-под земли, передо мной выросли два стройных широкоплечих аборигена и в мою спину уперлось копье. Они были вооружены большими луками, из-за плеч выглядывали острия стрел, а в правой руке держали по бумерангу. И поднял руки вверх, демонстрируя, что не имею оружия и, жалко улыбнувшись, пробормотал по-английски, что хотел бы увидеть вождя. Оглянуться назад я не рисковал, так как острие плотно прижалось к лопатке и даже слегка покалывало кожу. Где мимикой, где жестами я попытался пояснить, что мне все-таки очень необходимо попасть к вождю, проклиная про себя проводника, бросившего меня на произвол судьбы. Аборигены невозмутимо смотрели на мои тщетные попытки объясниться. Наконец, один из них издал резкий, пронзительный свист, и через несколько минут передо мной появился сухопарый невысокий старик с узкой седой бородой и большими навыкате глазами. Он с головы до ног осмотрел меня и на каком-то наречии что-то спросил. Усердно размахивая руками, свирепо вращая глазами, я опять попробовал объяснить, что мне нужно... В таком несколько возбужденном состоянии аборигены продержали меня минут двадцать, пока им это не надоело, .старик что-то крикнул повелительным голосом. Молодые воины сразу отошли на два шага и расступились, а острие копья перестало упираться в спину. Оглянувшись, я увидел еще одного аборигена, который, сделав шаг назад, тем не менее держал копье наготове. Старик кивком головы предложил следовать за ним. Так под экзотической охраной меня привели к невысокой полукруглой хижине, сплетенной из ветвей. Она была искусно замаскирована, - даже находясь в двух шагах, трудно было догадаться, что между деревьями находится такое довольно большое помещение. А хижина действительно оказалась просторной. В углу виднелось небольшое возвышение, на котором, скрестив ноги, обутые в сделанные из перьев башмаки, сидел неопределенного возраста седой, как лунь, абориген. У него было не совсем обычное, я бы сказал, весьма интеллектуальное лицо. Лицо мыслителя! Причем это лицо не было темного цвета, скорее пепельно-серое. Крутой, резко скошенный назад лоб пересекали несколько глубоких морщин.

Читать дальше