Питер Бигль - «Если», 1996 № 07

Когда наконец заработал принтер, мне показалось, что началось землетрясение. А звуки, которые он издавал, напоминали распиливание тридцати кошек на циркулярной пиле. Но прошло несколько минут, и на поверхность стола упал лист бумаги с готовым текстом. Правда, сама бумага была для нас все равно, что огромный лист толстой фанеры.

— Не дотащим, — сразу сказал Максим.

— Крышка факса — на высоте двухэтажного дома, — прикинул я.

Мы начали ходить вокруг, прикидывать, ругаться и вздыхать. Потом

Максим сказал:

— Веревка нужна. Смотри, привязываем ее к бумаге, перекидываем через вон тот уступ и тянем.

С веревкой, к счастью, проблем не было. Максим принес из пепельницы клубочек шерстяной нитки, который мы расплели на несколько частей и связали длинный крепкий канат. Затем перекинули его через корпус факса, я прострелил в бумаге отверстия, чтобы привязать, мы напряглись…

Все тщетно. Наши пальцы разжимались, а ноги отказывались упираться в стол. Это окончательно испортило настроение, захотелось плюнуть на все, уснуть где-нибудь в пепельнице, забыться…

— Бедные вы мои! — убивалась девушка. — Ну постарайтесь еще немного.

И вдруг она хлопнула себя по лбу.

— Ну что я за дура! Как я раньше не догадалась!

— Ты вспомнила, что у тебя есть с собой подъемный кран?

— Да нет же! Ребята, напрягитесь еще чуть-чуть, сдвиньте с места тот карандашик. Мы привяжем его к веревке и сбросим со стола. Короче, это будет противовес. Ну так что, сможете?

Я посмотрел на Максима. Он тупо уставился в пространство.

— Ну, если женщина просит… — и он развел руками.

Дальнейшее я помню смутно: как мы привязывали веревку, как

подсовывали под карандаш булавки и катили его к краю стола. А потом вставляли бумагу, ходили по клавишам и набирали номер. Помню еще, как Максима чуть не затянуло в потроха аппарата.

Когда мы спустились вниз, Эльза крепко спала, подложив под голову кусочек ластика.

Мы пристроились рядышком и через несколько секунд тоже отключились…

…Пробуждение было быстрым и радостным. Едва я открыл глаза, как увидел блеск стеклянной крышки перед своим носом.

Получилось!

Я вскочил, едва не разбив стекло головой, натянул кое-как одежду и, застегиваясь на ходу, побежал в аппаратную.

Здесь уже было множество людей. Леша перетащил из соседней комнаты и телефон и что-то орал в трубку, мне показалось, он выясняет отношения с электростанцией. Бригада энергетиков и ремонтников, которых, очевидно, позвал Пупс, оживленно обсуждала перспективы установки резервного питания. Сам Пупс с виновато поднятыми бровями расшаркивался перед Максимом и Эльзой, что-то объяснял им и, наверное, приносил извинения. Еще здесь были двое парней из соседней фирмы — их тоже пришлось поднять, чтобы открыть офис и снять нас со стола.

Макс, завидев меня, быстрыми шагами пересек комнату.

— Слушай, Макс, с нас причитается. Я имею в виду неустойку, моральный ущерб… — промямлил я.

— Какие могут быть неустойки, Алик! Такое раз в жизни бывает.

— Это уж точно, — не удержался я.

— Да нет… Ты понимаешь, первый раз в жизни что-то такое… настоящее. Мы все бегаем, суетимся, бабки зашибаем, а это все такая ерунда! Гордиться в жизни нечем, понимаешь. А тут такое!.. Я другим человеком себя почувствовал. И еще знаешь, я ведь на Ленке жениться хотел…

— Минуточку, — я отвел его к стене и понизил голос. — А Эльза знает?

— О чем?

— О том, что ты на Ленке жениться хотел.

— Да она и есть Ленка, просто выпендривается. Ну так вот, я на ней жениться хотел. Но все сомневался. А теперь решил: мы поженимся!

— Соболезную. На свадьбу не забудь пригласить.

Он хлопнул меня по плечу и пошел к своей Эльзе-Ленке, а я решил немного посидеть в пустой приемной.

На аллочкином столе лежала авторучка и незавершенный кроссворд. Я подвинул к сёбе телефон, набрал номер. Потом вспомнил, что сейчас, должно быть, уже около полуночи, и хотел было повесить трубку. Но на том конце уже зазвучал голос Аллочки.

— Алло.

— Я вспомнил, — сказал я.

— Что?

— Слово из восьми букв. Средство связи.

Возникла пауза, во время которой, как я полагаю, Аллочка смотрела на часы.

— А что толку, — сказала она наконец. — Я оставила кроссворд на работе.

— А я тебе его привезу, — галантно предложил я.

Нужно было уведомить Пупса, что завтра я беру выходной. А затем поторопиться, пока не ушли последние трамваи.

Сотрудники германского химического концерна BASF разработали термочувствительный гель на основе двух полимеров: пористая структура первого впитывает большое количество воды, а добавленные в образовавшийся гидрогель частицы второго образуют мелкодисперсную взвесь, которая при подогреве выпадает в осадок. В итоге, поместив тонкую прослойку чудо-геля между оконными стеклами, человечество получает возможность без лишних хлопот защититься от слишком ярких (и, соответственно, горячих) солнечных лучей: помутневший стеклянный сэндвич, охлаждаясь, вновь становится прозрачным, а температуру, при коей должно происходить автоматическое затемнение, можно установить заранее, и притом очень точно. По словам представителя BASF, на доработку изобретения понадобится около 5 лет, зато потом перед «умным стеклом» развернутся воистину неограниченные перспективы, ибо общая площадь остекления на нашей планете уже перевалила за 140 млн кв. м.