Джо Холдеман: «Если», 1996 № 11

…Генерал Джек Риппер («Потрошитель») направляет на Россию эскадрилью стратегических бомбардировщиков. Полковник Гуано обороняет военную базу от своих же американских солдат («сначала стреляйте, потом задавайте вопросы»). Президент Маффли («шляпа», «мазила») пытается по телефону заставить русского премьер-министра поднять по тревоге истребители — а тот явно навеселе и предлагает президенту самому позвонить в штаб ПВО в Омске, узнав его номер через справочную. Все системы действуют, но действуют абсурдно и саморазрушительно. Апофеоз абсурда — подвиг майора Конга («Кинг-Конг»), ценой неимоверных усилий открывшего заклинивший бомбовый люк и с радостным воплем устремившегося вместе с бомбой к земле.

Построив «Доктора Стрэйнджлава» по законам гротеска, Кубрик сохранил удивительную степень правдоподобия в обстановке и деталях, будь то кабина стратегического бомбардировщика или «Зал Войны» в Пентагоне (утверждают, что, когда президент Рейган впервые попал в это помещение, его крайне удивило «несоответствие некоторых деталей» в сравнении с фильмом Кубрика). Работая над своим главным шедевром — «2001: космическая одиссея», режиссер остался верным принципу «научно-фантастического реализма» и приложил максимум усилий, чтобы избежать неубедительных и вызывающих улыбку кадров.

Чтобы лучше оценить сложность этой задачи, напомним, что съемки фильма шли параллельно с осуществлением программы «Аполлон»; через два дня после показа «Одиссеи» на фестивале в Москве американцы высадились на Луну. Огромный экран кинотеатра делал зрителя куда более придирчивым экспертом, чем сегодня, при просмотре видеокассеты, а у создателей фильма еще не было такого мощного арсенала средств компьютерного монтажа, как сейчас у Спилберга или Земекиса.

«Основными материалами для моделей были дерево, стекловолокно, плексиглас, сталь, медь, алюминий. Мелкие детали изготавливались методом горячей формовки, нанесения пластиковых расплавов, приклеивания листков фольги различной толщины и текстуры, использовались тысячи компонентов из сотен наборов сборных пластмассовых моделей, начиная от автомобилей и кончая космическим кораблем «Джемини», — вспоминает постановщик спецэффектов «Одиссеи» Д. Трамболл.

Размеры большинства моделей составляли от 60 до 90 сантиметров. Исключением была модель звездолета «Дискавери» — длиной более 16 метров и дублировавшаяся на общих планах четырехметровым «двойником». Медленно плывущие на черном фоне продолговатые и кольцеобразные конструкции выглядят настоящими гигантами, а знаменитый вальс «Голубой Дунай» не только не обесценивает их величие, но и сам начинает звучать как холодная и космически-величественная тема.

Истории съемок «Космической одиссеи» посвящена объемная книга Д. Эйджела «The Making Of Kubrick's 2001». Художественное и философское содержание фильма проанализировано не менее скрупулезно — и все-таки он сохраняет почти мистическую загадочность даже для его создателей. Например, по словам соавтора сценария «Одиссеи» А. Кларка, имя мятежного компьютера (HAL) является не чем иным, как аббревиатурой слов «heuristically algorithmic» («программированный на основе эвристических алгоритмов»). Однако недавно кто-то заметил, что, заменив буквы в имени HAL на следующие по порядку буквы латинского алфавита, мы получим повсеместно распространенную сегодня аббревиатуру «IBM»…

Экранизировав «Заводной апельсин» Э. Берджесса спустя восемь лет после его первой публикации, Кубрик серьезно адаптировал его к изменившейся эпохе. Фильм уловил и во многом предвосхитил абрис поколения «панков», которое в момент написания романа еще и не маячило на горизонте. Но, хотя главные герои фильма и среда, в которой они действуют, не столь отдалены от реальной Англии 70-х с ее вакханалией панк-рока и молодежными побоищами после футбольных матчей. картина не теряет признаков антиутопии.

Шляпа-котелок, белый комбинезон и подкованные армейские ботинки делают Алекса (Малкольм Макдауэлл) «пришельцем» даже на фоне эксцентрично одевающейся молодежной тусовки. Чувство отстраненности усиливается благодаря специфическому жаргону «надсад» — причудливой смеси русских и английских слов. Кстати, и сам город, в котором живет Алекс, представляет собой некий продукт конвергенции капиталистического и «пролетарски-советского» образа жизни.

Если в «Космической одиссее» Кубрик признает непознаваемыми истоки эволюции и стремления человека к звездам, то в «Заводном апельсине» он оставляет знак вопроса перед такими понятиями, как «зло» и «насилие». Алекс — это воплощение зла, Люцифер современного города. Наблюдательный зритель обратит внимание, что, став полицейскими, его друзья Джорджи и Дим получают табельные номера «665» и «667»; номер «666» как бы резервируется для Алекса. Но когда общество начинает бороться со злом и насилием, оно само выступает в «дьявольской» роли. Налицо «патовая» ситуация…