Елизавета Манова - К вопросу о феномене двойников

Начал Пол. Нащупал локатором вездеход прямо в лесу и дал по нему излучателем. Бахнуло, дым полез сквозь деревья. А эти подонки не струсили! Что-что, а трусами они не были. Только дураками. Вездеходы против корабельной брони, лучеметы - против излучателя, а они еще что-то пытались. Пол успел поджечь коробок пять, пока до них наконец дошло, что делать.

И настала наша очередь. Там было два таких паршивых холма, и лощинка между ними выводила прямо к кораблю. Мы хорошо сели: ребята на флангах, а я просто на макушке, в корявых зарослях. Чтобы нас обойти, им пришлось бы выйти из мертвой зоны, а там бы их уже Пол достал.

И мы встретили их, Генри! Перри с первой очереди снял двоих, а еще трое кинулись в кусты - как раз под луч к Корну.

Нет, Генри, мы их не жалели - как и они не пожалели бы нас. И дрались мы не за эту планету, не за свою жизнь - за право не стыдиться того, что мы люди.

Я долго не стрелял - все выжидал свою минуту. Ребята прижали их с флангов, и они в лощину - прямо мне на мушку, но я мог бить только наверняка. Проклятые заросли были совсем сухие - как раз на один выстрел. Так и получилось: сначала я крепко накрыл их в лощине, а потом кусты загорелись, и мне пришлось улепетывать под крылышко к Джеку.

Мы стреляли, меняли позицию, опять стреляли, иногда Пол для острастки давал излучателем поверх наших голов, и времени словно совсем не было одна проклятая, пропахшая дымом бесконечная минута.

Холмы уже были в огне, и у нас не осталось места для маневра. Только длинная россыпь валунов, где мы хоть вкось простреливали эту лощину. Бой уравнивался; они залегли, попрятались в выбоинах, и дым скрывал их не хуже, чем нас. Я понимал, да и ребята тоже - теперь недолго. Нас зажимали все туже, и когда накроют...

Я подобрался к Джеку. Ободрить? Попрощаться? Не знаю. Просто была передышка, и я к нему подполз.

Он повернул закопченное лицо - все мы были, как трубочисты, улыбнулся... растерянно? Нет, не так. Странная была улыбка: радостная и испуганная.

- Ты чего?

Он глянул, словно не сразу узнал, схватил за руку.

- Вспомнил! Это я! Я, понимаете?

- Что ты? - я даже разозлился, до того у меня все вылетело из головы. - Спятил?

- Алек? - он держал меня за руку, и в глазах у него было что-то такое...

- Вы сможете? Я знаю, что делать! Это надо вдвоем... я и он, понимаете?

- Что? - опять тупо спросил я.

- Алек, вы продержитесь? Полчасика... клянусь!

Я кивнул - все так же тупо. Ни черта я не понял, только внутри что-то шевельнулось. Или нет? Не помню. Последние минуточки утекали, я уже чуял это нутром. А бой еще шел, опять что-то завозилось в дыму, и я схватился за бластер.

Когда я сумел оглянуться, Джек исчез. А бой разгорался, кончилась моя передышка, и я уже не мог глянуть, как он там, дополз до "Каролины" или нет. Сжималось кольцо, затягивало нас все туже, и если я о ком и думал так только о Перри.

Он выбрал хорошую ямку - это он умел, но я видел, что к нему уже пристрелялись. Ему давно было пора менять место, но он, похоже, вошел в азарт и обо всем забыл. Я хотел было пробиться, но между нами торчал голый гребень, я бы на нем смотрелся, как муха на тарелке.

Почему я не плюнул и не рискнул? До сих пор себе простить не могу. Нет, не от трусости. Слишком это крепко сидело во мне: нельзя умирать без толку. Это как дезертирство: сдохнуть и не сделать того, что должен. Я не пошел. Крикнул Перри, чтоб он менял позицию, но он то ли не услыхал, то ли не захотел услышать.

Да нет, конечно, просто не захотел. Отводил душу. Что ему была эта Земля и это человечество? Он расплачивался за Салинар, за горечь нашего поражения, за загубленную надежду своей нищей планеты начать все сначала в новом, еще не испоганенном мире. Он тоже знал, как мало нам осталось, и не хотел даже на один выстрел обокрасть свой последний час.

И его накрыли. Я видел, как он взметнулся живым факелом и рухнул на камни. И я видел, как его добили.

И я не побежал к нему. Я только переполз в другую щель и перевел затвор на одиночные выстрелы.

Сколько я дрался один? Не знаю. Не до времени было. Сухая шершавая боль стояла внутри, и я только хотел убить еще хоть сколько-то прежде, чем убьют меня.

Не знаю, что заставило меня оглянуться. Не было ни звука - за это я вам поручусь, я и в предсмертном бреду распознал бы рев стартовых генераторов. Не было ни звука - и "Каролины" тоже не было.

Исчезла. Растаяла без следа.

Это было так страшно, что я забыл о врагах. Так страшно, что я вскочил на ноги, чтобы бежать туда, где уже нет корабля.