Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Вероятность велика. Но, разумеется, не стопроцентна. Как и всякая вероятность. Для тебя я гривну берусь подобрать. Может быть даже и не одну. Лыцар Ларионов, похоже, тоже может рассчитывать на дополнительную гривну…

– Я? – просиял Гаврила. – Меня примет еще одна гривна?

– Может принять. А может и нет. Точно я не знаю.

– Но может ведь? – упорствовал Гаврила.

Олег кивнул.

– Князюшко… – Гаврила подумал-подумал и вновь рухнул на колени. – Конечно это не вовсе по Прави… Лыцары не присягают на верность… Они изначально за каждым князем числятся – по наделам своим… Это голутвенным положено крест целовать, когда на служение идут… Но сейчас такие времена – ни княжеств, ни лыцаровых наделов…

– Короче, – поторопила я. – Ты теперь жаждешь присягнуть на верность князю Олегу?

– Жажду! – выдохнул Гаврила. – Истинно молвила княгиня: как есть жажду!

– Из-за дополнительной гривны? – прищурилась я.

– Нет! Верней, да. Хочу дополнить. Оно верно. Но не только это, не думайте так, князь-батюшка! Просто устал я уже без службы-то! Не к кому притулиться, не к чьей руке припасть!… А разве ж так можно? Человек обязательно должен под хозяина пойти. Ант – под лыцара. Лыцар – под князя. Князь – под цара. Цар – под Всевышнего. Иначе порядка в мире не будет. Один разлад. Так, как сейчас…

– Заметь, – обернулась я к Олегу. – Когда наш доблестный лыцар обнаружил, что ты силен и экипирован всяческими чудесами, то он возжаждал пойти под твою руку. А когда он думал, что ты – не более чем беззащитный малыш, то все было наоборот. Он кипел праведным гневом и готов был вырезать весь ваш княжеский род, причем, начиная именно с тебя!

– Люди стремятся под сильную руку, – философски заметил Олег. – Стоит ли их за это осуждать? Тем более что – давай посмотрим правде в глаза – ведь я остался без княжества. Мне нет никакого резона отказываться от подданных. Налицо взаимный интерес договаривающихся сторон. Как говорят американцы – честная сделка. Но, уважаемый лыцар, не поможешь ли ты мне в одном затруднении? Я совсем не знаю ритуала присяги. Тебе придется подсказывать по ходу церемонии.

– Это ничего, князь-батюшка, – оживился Гаврила. – Тут главное, чтоб вы мою присягу приняли!

– А какую должность вы мне в своем княжеском войске даруете? – осторожно поинтересовался Гаврила, когда церемония целования креста на верность была успешно завершена.

– А какие бывают? – спросил Олег.

– Разные, – туманно ответил его новоприобретенный лыцар. – К примеру, полковник. Или воевода… – и с надеждой посмотрел на своего сюзерена.

– Значит вы, лыцар Ларионов, и назначаешься воеводой! – легко согласился тот.

– Князь пожаловал меня воеводой! – возвестил Гаврила, торжественно оглядываясь на нас с Серегой.

– А где же твое войско? – осведомилась я у новоявленного главнокомандующего.

– Войско будет! – гордо заявил он. – Как только узнают, что князь Квасуров-Шагиров собирает силы, сразу найдутся добры молодцы, чтоб стать под княжеские знамена!

– Знамена – это хорошо, – согласилась я. – Если поискать, то в усадьбе наверняка отыщется какой-нибудь стяг. А вот не мешало бы чего съестного раздобыть. Кто у нас с этим, а, добытчики? Кого у нас гривны защищают от всех напастей?

– Совсем забыл, – спохватился Олег. – Я ведь принес вам там провизии. Но бросил сумку, когда услышал твой крик.

– Так ты его все-таки услышал?

– Разумеется. Сильна ты голосить! Иначе разве смог бы я вас найти так быстро? Ладно, вы тут посидите, а пойду искать потерянные продукты.

– А чего искать? – удивился Гаврила. – На кухне запасы большие!

– Четырехлетней давности, – уточнила я.

– Правильно, но других-то и нет! С тех пор как в христианские земли пустохлябь пришла ведь больше ничего не растет. И не мычит и не доится! И на охоту ходить без толку. В сухих лесах и живого зайца нету, и самая малая пичуга не свистнет… Вот и подъедаем запасы, которые еще с прежних времен остались. Слава Богу, что запасов тех много. Нас-то, едоков мало осталось…

– И никто не отравился? – поразилась я.

– Так мы ведь не отраву едим, – возразил Гаврила. – Все только самое хорошее берем. Мясо, хлеб, горох… То что на кухнях и в закромах.

– А разве оно не пропало?

– Пропало? Куда ж оно пропадет? Только если мы его съедим!

– Но продукты не могут столько храниться! – возмутилась я. – Что вы мне голову морочите! В мясе заводятся черви, оно протухает, воняет, в крупах – шашель, все гниет, портится…