Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Так, Олег. Все хорошо и даже замечательно. Но назвать твою лекцию «путь решения»?… Согласись – пути ты как раз и не показал! Практически-то как все это будет выглядеть? Ты собираешься бороться с песком, который все засыпал? А, Аника-воин? Тогда это будет покруче чем борьба Дон Кихота с ветряными мельницами!

– Бороться с физикой этого мира? – покачал чубчиком Олег. – Это даже не донкихотство – это еще глупее! Представь, что ты начнешь махать вот этим мечом перед потоком радиации. Ну и что? Надо не бороться, а исследовать. Найти причину всех бед. А когда найдем, то противопоставим ей другие физические законы.

– Ну-ну, – насмешливо сказала я. – Давай, пригони сюда лабораторию. С Земли. Сделай анализ этого страшного песка. Может и получится докторская диссертация. А может и нет. Вдруг подведет лаборатория, не даст ответа? Только, боюсь, я в любом случае не узнаю результата твоих исследований. Наука делается долгими годами. И смерть от старости в этом роскошном мраморном склепе мне обеспечена!

– Да, время… – вздохнул Олег. – Это фактор существенный. Поэтому я предлагаю оставить самый главный вопрос на потом. А сейчас попробовать решить твою задачку. Задачку на выживание.

– Есть идея?

– Да идея проста. И лежит на поверхности. Я о ней и говорил, имея в виду второй способ. Ведь поскольку единственная известная пока защита от кручени – гривна… Вернее, скафандр, который она создает… Создает без спросу, автоматически – то есть знает, как и от чего человека нужно защитить…

– Ты хочешь спросить про способы защиты у гривны? Однако! Ты еще и с гривнами умеешь разговаривать? – заинтересовалась я.

Сбоку послышался сиплый выдох, больше похожий на стон. Это Гаврила, который, вытянув шею, жадно вслушивался в нашу беседу, не выдержал и ахнул. Предположение о том, что малолетний князь может еще и с гривнами разговаривать, доконало его.

– Нет, не могу, – усмехнулся Олег. – Чувствовать их – это да. Но только на уровне ощущений, а не осмысленной беседы.

– Тогда я не поняла твой второй способ.

– Да просто надеть тебе гривну!

– Твою пястную? Как в прошлый раз?

Олег покачал головой:

– Нет. Прошлый раз показал неэффективность этого способа. Ни тебе, ни гривне такой метод решения проблем не понравился.

– Это почему? Мне как раз понравился!

– Но ненадолго. Хорошо, что мы успели снять ее. И буквально в последний момент. Она, бедняга была на грани полной истерики. Еще чуть-чуть – и расправилась бы с тобой… Мне потом пришлось ее успокаивать и чуть ли не заново настраивать… А вторично она, боюсь, не выдержит на тебе и нескольких секунд. Все-таки это прибор с очень хрупкой настройкой. И на вполне определенного индивида. При всей нашей с тобой общности, мы все-таки ведь разные люди…

– Уж это заметно с первого взгляда, можешь мне поверить! – прервала я его. – Ладно, профессор, не томи. Аудитория заждалась. Студенты – они тоже люди. Выкладывай свою идею сразу, без подготовки. Какую гривну ты собираешься на меня надевать? Чью? Но предупреждаю: если твои рассуждения и сейчас окажутся такими же высоконаучными как предыдущие, то… – я замолчала, не решаясь фантазировать на тему «то…». Говорят, о плохом не стоит думать – иначе сбудется.

– Как раз здесь рассуждать не о чем. Взять для тебя другую гривну можно!

– Князь… – забеспокоился Гаврила. – Не про мою ли Егунею вы говорите? Я… Да как же я без гривны-то?… Вы, конечно, все можете, я понял, но, князь…

– Не твою, – отмахнулся Олег. – Твоя очень уж узкофункциональная. И она не выдержит резкого обрыва наладившихся с твоим организмом связей. Брать надо совсем другую гривну!

– А-а, – с громадным облегчением выдохнул Гаврила. – Уразумел. Вы о тех гривнах что бесхозные остались лежать по ларцам? В брошенных имениях? Для которых наследников не нашлось у лыцарова рода? Или, паче чаяния, у княжеского?

– А такие есть? – заинтересовалась я.

– Полным-полно! – заверил меня довольный Гаврила. – Я и раньше слыхал, что есть такие – которые остались без хозяев. Ну там – когда девочки все родятся… Или если сынов господских гривна не принимает – душит. Всяко бывает – вот господский род и пресекается… Об этом всегда были разговоры. Но вот когда после смуты великой княгини… уж простите, князь, но когда после смуты все обезлюдело, то я уж налазился по пустым имениям, насмотрелся! И столько гривен припрятанных отыскалось – страсть Господня! Хирели, видать, роды знатные… Выдыхались. Сила мужская в них, видать, кончалась. Не зря ваша матушка, великая княгиня, миру явилась – говорили волхвы, толковали: сие черный знак! Гибель миру грядет! Как в воду глядели… Не вините, князь-батюшка, но от правды-то никуда не скроешься!