Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Мне не нужен пистолет, – грустно прервал Олег мой задушевный монолог. – И как убивать – я знаю. И бабушка знает что я могу это сделать… Я убил не одну сотню человек… Это смешно звучит… Такой пацан, как я – и вдруг убийца! – он виновато хмыкнул. – Но это правда… И ты должна знать эту правду обо мне. Тебе нужно это знать.

– Зачем? – пролепетала я.

– Нужно, и все. Потом поймешь. А сейчас… Берите с бабушкой такси, езжайте в центр, где-нибудь в районе Театральной площади такси смените – так, на всякий случай. И после этого – в Александровку.

– А ты? – спросили мы одновременно.

– Я еще должен подготовиться. Елена права: убивать – это не простое дело. Вы не представляете, как это тяжело…

– Я представляю… – прошептала я. Но, по-моему, меня никто не услышал.

– Пойдем, девочка, – тяжело промолвила бабушка, обнимая меня за плечи. – Он знает, что говорит. Его надо слушаться… Когда приедем, ты позвонишь домой, скажешь, что у подруги ночевать осталась. Или еще что-нибудь – то, что ты говоришь обычно, когда домой не приходишь.

Я резко стряхнула ее руку:

– А почему вы решили, что я должна идти с вами?

– Но ведь так Олежек говорит… – растерялась бабушка.

– Елена, тебе не стоит прямо сейчас возвращаться домой, – успокаивающе сказал бабушкин внучок. – Я же вижу какая ты напряженная. Приедешь домой, расслабишься – начнется у тебя истерика. Наговоришь неизвестно кому неизвестно чего… А так – будешь под присмотром

– Мы тебя не неволим, девочка, – заторопилась бабушка, – но все ж таки лучше будет, если ты у нас заночуешь…

– Бред! Это просто бред, – я все-таки закрыла лицо руками. И это меня перепугало больше всего. – Такого не может быть на самом деле! Есть только один способ узнать – бред это или не бред… – я не без труда оторвала ладони от лица и прямо, решительно взглянула сначала на внука, потом на бабушку. – Я не поеду с вами. Я поеду с тобой! Убивать? – я нервно хихикнула. – Вот и посмотрим, как ты будешь убивать!

– Девочка, может, не стоит так уж сразу?… – начала бабуся, но, взглянув на внука, смолкла.

А Олег сказал:

– Хорошо. Мне даже спокойнее, если ты будешь рядом. Только не мешай, прошу, когда все начнется.

– А все-таки позвонила бы ты родителям – ведь уже поздно… – встряла бабушка.

Но я возразила:

– Мне не нужно никому звонить.

И смолкла. Не пускаться же сейчас в долгие и путаные объяснения всех своих жизненных обстоятельств? Не время и не место!…

– Прекрасно, – подвел итог Олег.

Он не сел в позу лотоса или какую-нибудь другую позу, предназначенную для медитации. Просто, когда бабушка ушла, лег на кровать в своей комнате -прямо на покрывала, одетый, закрыл глаза и замолчал.

Я, чтобы не мешать ему готовиться, тихонечко вернулась в зал и устроилась с ногами в глубоком кресле. Нереальность происходящего успокаивала. Так не бывает? Значит, нечего и волноваться!

Я уже, было, начала задремывать, когда Олег появился в дверях.

Внешне особых перемен в нем не наблюдалось, кроме того что камуфляжная рубаха сменилась элегантным костюмчиком. С первого взгляда напоминает джинсовый, а присмотришься – ого! Почти парадно-выходной фрак!

Я решила уточнить:

– Подготовка прошла успешно?

– Вполне, – коротко ответил он и сел переобуваться в уличные кроссовки.

Сладко потянувшись, я выпрыгнула из кресла, вышла в прихожую. Мне стало даже весело.

– «Раз пошли на дело»… – затянула я самую подходящую песню из вспомнившихся, но, встретив спокойный взгляд Олега, смолкла.

Вот умеет он затыкать одним взглядом! Маленький-маленький, а удаленький…

И все-таки заткнуть меня насовсем оказалось не просто. В лифте, когда мы спускались, я, продолжая находиться в веселом расположении духа, поинтересовалась:

– Что это за фенечка у тебя на шее?

– Гривна.

– Да ты гонишь! – рассмеялась я. – Гривна – это денежная единица Украины! А у тебя в лучшем случае ошейник.

Тут я, конечно, погрешила против истины. Назвать простым ошейником ту фантастическую фенечку, что окольцовывала шею Олега, было кощунством.

Эта полоска ткани – одновременно и темная, и яркая, посверкивающая – была какой-то почти живой. Будто теплая змеюка уютно устроилась над худенькими мальчишескими ключицами – спящая, но готовая проснуться в любой момент. Очень плоская змея. Ленточной какой-то породы. И излишне металлизированная. Сотканная из тысяч тончайших электрических проводков, по которым, казалось, ежесекундно проскакивали голубые искорки-молнии.