Майкл Крайтон - Конго

– Эми плачет, когда я оставляю ее одну, – сказал Эллиот.

– Когда вы собираетесь проводить эксперименты, вы просите у нее разрешения?

– Обязательно.

Эллиот улыбнулся. Очевидно, Мортон понятия не имел, что значит ежедневно работать с Эми. Без ее согласия было просто невозможно сделать что бы то ни было, даже отправиться в автомобильную поездку. При своей недюжинной силе Эми могла быть очень своенравной и упрямой.

– У вас есть доказательства того, что она соглашалась на эксперименты?

– Видеозаписи.

– Она понимает суть предлагаемых вами экспериментов?

Эллиот пожал плечами.

– Она говорит, что понимает.

– Вы применяете систему поощрений и наказаний?

– Когда изучаешь поведение животных, без этого не обойтись.

Мортон нахмурился.

– Каким формам наказания вы ее подвергаете?

– Ну, когда она плохо себя ведет, я ставлю ее в угол лицом к стене, а иногда отправляю спать раньше обычного и не даю любимого желе с арахисовым маслом.

– А как насчет пыток и электрошока?

– Это просто смешно.

– Вы никогда не прибегали к физическим наказаниям?

– Она же здоровенное животное. Обычно я боюсь, что Эми выйдет из себя и накажет физически меня.

Мортон улыбнулся и встал.

– Все будет в порядке, – сказал он. – Любой суд постановит, что Эми находится под вашей опекой и именно вы должны принимать решение, что делать с ней дальше. – Мортон с минуту помедлил. – Вероятно, мой вопрос покажется вам странным, но не могли бы вы привести Эми в суд в качестве свидетеля?

– Думаю, это возможно, – ответил Эллиот. – Вы полагаете, что может возникнуть такая необходимость?

– В вашем случае нет, – сказал Мортон, – но рано или поздно возникнет.

Помяните мое слово: в течение ближайших десяти лет состоится по меньшей мере одно судебное разбирательство об опеке над приматом, овладевшим языком, когда в качестве свидетеля будет выступать сам примат.

Эллиот пожал руку Мортону и напоследок задал еще один вопрос:

– Между прочим, если я захочу вывезти Эми из страны, могут ли возникнуть какие-либо проблемы?

– Если станет известно, что готовится судебное разбирательство об опеке, то проблемы могут возникнуть при пересечении границы, – ответил Мортон. – А вы собираетесь вывезти ее из США?

– Да.

– Тогда мой вам совет: делайте это как можно быстрее и ни с кем не делитесь своими планами, – сказал Мортон.

Эллиот появился в своем кабинете на третьем этаже здания зоологического факультета в начале десятого.

– Звонила доктор Росс из Фонда защиты природы в Хьюстоне, – сообщила ему его секретарь Кэролайн. – Она уже летит в Сан-Франциско. Три раза звонил мистер Хакамичи, сказал, что у него очень важное дело. На десять назначено собрание всех сотрудников «Проекта Эми». А еще вас дожидается Флюгер.

– В самом деле?

Беспринципный и шумливый Джеймс Уэлдон был ведущим профессором факультета. На карикатурах студенты и сотрудники обычно изображали «Флюгера» Уэлдона с поднятой рукой и обслюнявленным пальцем: он всегда знал, откуда дует ветер. Последние несколько дней Флюгер избегал встреч с Эллиотом и его сотрудниками.

Эллиот вошел в свой кабинет.

– Рад тебя видеть, мой мальчик, – сказал Уэлдон, протягивая руку и изображая сердечное, по своим понятиям, рукопожатие. – Ты сегодня рано.

Эллиот моментально насторожился.

– Я надеялся опередить толпу, – объяснил он.

Обычно до десяти часов пикетчики не показывались, а иногда появлялись даже намного позже – в зависимости оттого, когда они договорились встретиться с операторами из телевизионных новостей. Да, теперь это делалось так: протест по договоренности.

– Они больше не придут, – улыбнулся Уэлдон.

Он вручил Эллиоту последний выпуск городской газеты «Кроникл». Одна из заметок на первой полосе была обведена черными чернилами. Ссылаясь на занятость и личные мотивы, Элинор Врие заявляла о своем уходе с поста регионального директора Агентства по защите приматов. Центральная дирекция агентства в Нью-Йорке признала, что они допустили серьезные ошибки в толковании сути и целей исследований Эллиота.

– Что отсюда следует? – спросил Эллиот.

– Адвокатская контора Белли рассмотрела ваше заявление для прессы и публичные утверждения Врие о пытках и решила, что агентство может быть обвинено в злостной клевете, – сказал Уэлдон. – Нью-йоркская дирекция в панике. Сегодня они с тобой свяжутся. Лично я надеюсь, что ты проявишь понимание.